Культурой надо делиться

Фото: из личного архива Графа Муржа
Заслуженный артист РФ Граф Муржа – скрипач в восьмом поколении. Но для тех, кто знает его хотя бы 10 минут, он – Шоник

Скрипач Граф Муржа – о том, почему творческий человек обязан быть... добрым.

Заслуженный артист России Граф Муржа – один из наиболее одарённых, ярких и востребованных российских скрипачей. Его творчество – настоящий конгломерат самых разных культур. Предки жили в Закарпатье, а сам он с детства впитал народную венгерскую и румынскую музыку. 

Учился у профессора Уральской консерватории Вольфа Усминского, потом в Центральной музыкальной школе в Москве. Окончил Московскую консерваторию и ассистентуру, при окончании которой параллельно получил наивысший балл Королевской академии музыки в Лондоне.

– Давайте для начала разберёмся с вашим именем. На афишах написано «Граф Муржа», при этом называть вас нужно Шоник.

– Имя Граф придумал для меня отец как сценический псевдоним, но при этом вписал его в метрики. Он был уверен в том, что я буду скрипачом, когда мама ещё только была беременна мной. В жизни меня Графом называют очень редко, только если за границей на гастролях. Кто-то воспринимает имя как титул, и надо объяснять, что нет, я не граф и даже не князь. Я – Шоник, это уменьшительное от Шандор – так зовут моего папу. Но в семье не может быть два Шандора. Поэтому я – Шоник или Шон для всех тех, кто меня знает хотя бы 10 минут.  

– Шоник, вы скрипач в восьмом поколении. Помимо влияния семьи что определило ваш путь как музыканта?

– Я венгр, мой родной язык – венгерский. Родился в Закарпатье, где намешано много разных культур. Это и венгерская, и румынская, и еврейская. Если приехать в деревню Вилок, где я родился, там будут и греко-католическая, и реформаторская, и православная церкви, и синагога. Я слушал венгерскую, еврейскую, румынскую, русскую музыку, и это на меня сильно повлияло. Как и мой первый учитель – отец. Он начал со мной заниматься с трёх лет. Папа был руководителем народного ансамбля «Чардаш». Вначале он учил меня играть на скрипке народную музыку. А в ней нет такого понятия, как «трудно». Она сама льётся, как жизнь, – свободно, легко. Нет никакого обмана в ней, нет напряжения, особенно когда ты с «открытыми ладонями» общаешься – если ты говоришь искренние вещи. Я именно так и живу.

Папа очень хотел, чтобы я был не народным скрипачом, а научился играть классическую музыку, чего никогда до меня не было в нашей семье. 

– Помимо отца-венгра музыканты каких национальностей влияли на ваше становление?

– Мой первый классический педагог Вольф Усминский – еврей. Мой другой педагог Ирина Бочкова – татарка, у неё я окончил и музыкальную школу, и Московскую консерваторию, и аспирантуру. В то же время учился у серба Матеи Маринковича, в аспирантуре в Королевской академии музыки в Лондоне. И конечно, я играл с великими русскими дирижёрами – Евгением Светлановым и Юрием Симоновым. Чуть не забыл про Ежи Максимюка. Он – польский Светланов. Плюс Марк Эрлер, Юрий Николаевский... Я работал с дирижёрами Японии, Кореи, Израиля и др. Понимаете, ни одна культура не может существовать в изоляции. Культура – это всегда взаимообогащение. Я часто играю циклом 24 каприса Никколо Паганини. Это великий итальянец, который впитал в себя итальянскую культуру и поделился ею с нами. И основная задача музыканта – это понять, принять и тоже поделиться. Вообще, поделиться – это одно из самых важных качеств культуры.

– Как с этим качеством, по-вашему, обстоят дела в Москве?

– Замечательно. Я очень люблю Москву – это город с традициями, возможностями, здесь такое количество нацио­нальностей и культур, которые превосходно уживаются, дополняют и обогащают друг друга. Приехав сюда из Закарпатья, изучил классическую музыку, очень много русской музыки, но в итоге привнёс в неё частичку венгерской. Без ложной скромности могу сказать – в Москве и в России я один из наиболее заинтересованных специалистов в венгерской музыке, играю произведения венгерских композиторов. Это Бела ­Барток, Золтан Кодай, Эрнест фон Донаньи. Их музыка мне очень близка, я её очень хорошо знаю, чувствую и понимаю. Благодаря этому, естественно, и мои студенты в консерватории эту музыку очень хорошо играют. Поэтому я считаю, что у нас совершенно потрясающий многонациональный город в плане взаимообогащения культур. В Москве невероятно плотная культурная жизнь. У меня множество проектов в самых разных уголках столицы: концерты, занятия со студентами, мастер-классы.  Ну и у меня три дочки – 12, 8 и 5 лет. И все учатся в ­Гнесинке.

– Как зовут ваших дочерей?

– Старшую – Ева, среднюю – Мириам, младшую – Юдит. Почему именно эти имена? Ева – это красиво, хорошо и весело. Вторую дочку назвали Мириам, потому что у меня жена – еврейка, она захотела такое имя. А Юдит – это венгерское имя. Есть знаменитая венгерская шахматистка Юдит Полгар, которая целое десятилетие играла на равных с мужчинами. Так что третью дочь назвали Юдит в честь неё. По-моему, всё очень логично. (Улыбается.)