Онлайн-усталость

Фото: Tumisu / pixabay.com
Онлайн-обучение – модель перспективная, если 75% времени отводится на уроки в привычном формате

Почему дистанционное обучение не заменит живых уроков.

Сейчас формируется новое поколение молодёжи, пережившей пандемию, которое уже называют COVID generation. Именно ему пришлось столк­нуться с онлайн-образованием и стрессом из-за изоляции. Может ли это отразиться на будущем молодых людей? «СтоЛИЧНОСТИ» рассказала профессор, директор Центра молодёжных исследований НИУ ВШЭ Елена Омельченко.

Приключение с оговоркой

– На самом деле дать какое-то определение поколению можно только в исторической перспективе, внимательно изучив все изменения, которые с ним произошли. Мы же пока находимся в самом эпицент­ре событий и, как они будут развиваться дальше, точно не знаем. Однако некоторые моменты уже очевидны. Различные группы молодёжи – школьники, студенты, молодые бизнесмены – пострадали по-разному. Для школьников ситуация была близка к «военной» – понадобилась срочная мобилизация ресурсов, к которой не все оказались готовы. Недостаточная техническая обеспеченность, невозможность некоторых родителей организовать учебный процесс дома (в т. ч. и по объективным причинам) превратили дистанционные уроки в испытание для многих участников процесса.

Сейчас большинство говорит об усталости от «принуждения к онлайну». Ведь, согласитесь, одно дело – использовать гаджет для развлечения, просмотра картинок и видео, другое – полностью заменить им реальные занятия в аудиториях, встречи с друзьями и даже празднование дней рождения и выпускных.

– Действительно, выпускные вечера школьникам и студентам пришлось отмечать в ZOOM (программа для удалённой конференц-связи. – Ред.). Традиционные школьные линейки на 1 сентября тоже претерпели значительные изменения...

– Выпускной в онлайн-формате – это шок. Но! Это событие может запечатлеться в памяти и как необычное приключение. Конечно, с оговоркой, если ситуация с пандемией не затянется, а станет лишь небольшим эпизодом в жизни. Иначе новая реальность, безусловно, полностью изменит мировоззрение молодых, их жизненные планы и ценности. Поэтому не зря Генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш отметил важность возвращения учащихся в школы во всём мире после того, как вспышка заболевания будет взята под контроль. 

Отмечу также, что будет нарастать усталость от онлайна. Разработчики онлайн-коммуникаций это хорошо понимают и сейчас активно модифицируют свои платформы, пытаясь добавить в них видимость реальной жизни. Уже сейчас для учеников есть опции «поднять руку», изменить задний фон. Вскоре обещают формат, когда люди во время онлайн-конференции будут появляться на экране не в традиционных окнах, а сидеть на стульях, как в обычном классе. Всё это по­зволит минимизировать эффект разговора с экраном.

Поколение гаджета?

– Выходит, что современные школьники, которые до пандемии по 7 часов подряд сидели в гаджетах, сегодня от них ­устали?

– Так и есть. Хотя, как говорит Масяня: «Наружа – это насилие, болезни, политика, грязь, вирусы, хамство, воровство» (так говорит Масяня в начале одного эпизода популярного одноимённого мультсериала и заколачивает входную дверь. – Ред.). Тем не менее её прелесть возрастёт. После снятия режима самоизоляции очень хочется вырваться из дома, и активность в интернете дейст­вительно может снизиться. Но коронавирус уйдёт, и всё встанет на свои места. Нужно понимать, что гаджеты – это уже часть нашей повседневности, молодёжь от них «уберегать» бесполезно. Да, есть какие-то крайние формы зависимости, которые требуют медицинского вмешательства, но это нечастые случаи.

– По данным ЮНЕСКО, около 500 млн детей во всём мире не смогли учиться дистанционно из-за отсутствия технических средств, а около 10 млн не вернутся в школы и после пандемии. 

– Эти цифры больше актуальны для бедных государств со слабой медицинской и образовательной системой. ­Однако и некоторые российские дети оказались исключёнными из образовательного процесса из-за недоступности технических средств. Возможно, если ситуация затянется, отдельные ученики школ, особенно с периферии, не смогут вернуться к учёбе. В группе риска также и дети мигрантов, которые оказались в сложной ситуации из-за потери доходов родителей и разрыва связей с членами семьи, живущими на родине. Но здесь обязаны сработать управление образованием и социальные службы. Должна быть возможность пролонгировать обучение, вернуться к пропущенному, обеспечить детей компьютерами. Но, как я понимаю, Москва с подобными проблемами не сталкивалась.

– Насколько увеличится популярность и доступность онлайн-образования после пандемии? Ведь это так заманчиво, живя, например, на даче под Москвой, окончить Гарвард...

– Дистанционное образование – перспективная модель, но она не может быть единст­венной. Самое оптимальное – это совмещение, где 75% будут занимать стандартные живые уроки или лекции, так как полно­ценного общения с преподавателем гаджет заменить не может. Да и смысл обучения, будь то Гарвард или Высшая школа экономики, заключается не только в получении знаний, но и в общении со сверстниками, познании другой культуры, языка (если речь о зарубежном вузе). Поэтому образование не может перейти в исключительно дистанционное пространство.

Интересные цифры

По данным исследования РАНХиГС, 51% мигрантов по всей России и 54% в Москве потеряли все источники дохода из-за пандемии. Однако ожидания общества, что они начнут зарабатывать криминалом и могут превратиться в очаги заражения коронавирусом, не подтвердились. Стратегией выживания для мигрантов стал не криминал, а солидарность и взаимопомощь. Мигранты стали пытаться помогать друг другу. Кроме того, иностранные рабочие лучше соблюдали режим самоизоляции: реже выходили на улицу, встречались с друзьями и т. п. Точно такой же пример они подавали своим детям: солидарность, помощь, ­соблюдение правил.