Забытые герои

Брестскую крепость обороняли сотни уроженцев Чечни, подвиг которых власти пытались замолчать

Магомед Абаев 22 июня 1941-го нос к носу столкнулся на рассвете с наступающими фашистами у белорусской реки Буг. Он был одним из последних живых защитников Брестской крепости. Хотя знали об этом только самые его близкие люди. Мужественное сражение чеченцев и ингушей в легендарной цитадели советская власть долгие годы скрывала. Депортированный народ не мог быть героическим.

Как ни странно, но первым дискуссию о роли чеченцев и ингушей в защите известной твердыни открыл Владимир Путин, будучи еще президентом. На встрече с участниками международного форума «Россия на рубеже веков: надежды и реалии» он неожиданно заявил собравшимся:

– Не многие знают, что примерно одна треть защитников Брестской крепости состояла из чеченцев.

Это признание стало шокирующим откровением не только для журналистов, но и многих иностранных гостей, принимавших участие в форуме. Ведь о чеченцах принято говорить либо плохо, либо никак. Тем более в связи с военным подвигом, которым восхищался весь мир. И сталинская власть сочла нецелесообразным сообщать о том, что самое прямое отношение к мужественной обороне крепости имели выходцы из Чечено-Ингушетии. Ведь тогда встал бы вопрос, за что же тогда народ выслали?

Исторический факт – в октябре 1939 года и в феврале 1940 года более 300 юношей из  этой южного края были призваны в Красную Армию и направлены в распоряжение стрелковых полков, входивших в гарнизон Брестской крепости. С началом войны от них перестали приходить письма. Дальше следы призывников, служивших в Бресте, теряются. Многие годы эта тема считалась запретной, и на все запросы родственников военный архив Минобороны отвечал стандартно и бессердечно: «Пропал без вести».

В 1985-м году чечено-ингушская молодежная газета «Комсомольское племя» командировала меня в Брест для участия в мероприятиях по поводу 40-летия Победы. И здесь в одном из залов гарнизонного музея неожиданно наткнулся на обгоревший комсомольский билет красноармейца с нетипичным именем – Даша Эдельханов. Молодой научный сотрудник комплекса Виктор Шпак рассказал, что полуистлевшую книжку в развалинах крепости обнаружили местные жители в кармане погибшего красноармейца. Его останки после освобождения Белоруссии похоронили в братской могиле, а билет сдали в музей. Так я впервые узнал, что мои земляки вместе со всем советским народом защищали знаменитую Брестскую крепость.

Николай Тихомиров

Виктор Шпак выразил желание оказать помощь в поисках неизвестных героев. Так появилась публикация в газете «Комсомольское племя». Напечатали списки погибших, которые удалось разыскать в архивах. Газета в те годы имела довольно большой тираж, поэтому об этой новости стало известно. Очень скоро на 7-м этаже Дома печати стали появляться ходоки из разных сел со слезами на глазах. Более сорока лет не имели они сведений о судьбе своих близких, которых призвали в Красную Армию перед войной. Во многих селах после этого прошли похоронные обряды – тезет. «Пропавшие без вести» наконец обрели покой…

В том, что удалось напечатать заметку, заслуги автора нет. Просто к власти пришел Горбачев и многое стало возможно говорить, в том числе в печати. Тогда же впервые были опубликованы исследование мужественного и талантливого писателя Халида Ошаева о героической роли жителей Чечено-Ингушетии в войне, которую десятилетиями не разрешали печатать. Он так и ушел из жизни, не увидев свою книгу «Брест – орешек огненный».

У Девлетгирея Эдельханова из села Гвардейское (Надтеречный район) было два сына. И оба погибли на войне. Старший, Даша, в Брестской крепости, Эду – у линии Маннергейма. Однако о последних днях жизни Даши и его смерти отец узнал лишь через 26 лет. Из письма следопытов одной из Брестских школ, которые сумели разыскать родственников героя в далекой и незнакомой Чечено-Ингушетии. И это, пожалуй, единственный случай, когда близким сообщили, что их сын погиб в легендарной крепости. Не военные, а школьники, которые далеки от политики.

Среди защитников крепости, по данным военных историков, были представители 30 национальностей. В отдельные части гарнизона попали служить и сотни уроженцев Чечено-Ингушетии. Большая часть архивов и личные документы бойцов сгорели во время пожара, который полыхал над развалинами больше месяца. Однако небольшая часть архива сохранилась. Виктор Шпак помог найти среди полуистлевших и выцветших бумаг имена 188 красноармейцев, призванных перед войной из нескольких районов ЧИАССР. Старейшая сотрудница музея рассказала, что в перерывах между тяжелыми боями чеченцы устраивали в глухих подземных казематах зажигательные танцы. Поднимая таким образом дух защитников крепости, оставшихся без пищи, боеприпасов и надежды на спасение.

Айнди Лалаев

Бывший красноармеец Абдул-Кахир Шабуев из Надтеречного района вспоминал, что несколько сот человек на третий или четвертый день предприняли попытку вырваться из осажденной цитадели. Однако сумели уйти лишь около полусотни. Они догоняли уходящую на восток Красную Армию. Шабуев был тяжело ранен, остальные чеченцы, ингуши, прорывавшиеся вместе с ним, погибли в полном составе.

По рассказу Сайд-Хасана Бейтемирова, одного из немногих выживших участников тех событий, в крепости служили в основном новобранцы из Малгобекского, Надтеречного, Гудермесского, Итумкалинского, Шатойского, Урус-Мартановского районов. Но среди выходцев из Чечено-Ингушетии было немало русских, евреев, грузин, украинцев. К примеру, вместе с призывниками Шатоевского района попал в Брест сельский учитель Иосиф Цыпко, Николай Сошенко из высокогорного аула Хильдыхарой и другие «горцы».

Служили они во всех частях Брестского гарнизона. Но особенно много их было в 125-м и 333-м полках. Некоторые взводы наполовину состояли из призывников-чеченцев. В 125-й стрелковый полк попали 35 ингушей. В субботние вечера они устраивали самодеятельные концерты с игрой на гармони и дечиг-пондаре (национальный струнный инструмент).

В первое время грозненцы чувствовали себя в крепости неловко. Старослужащие подшучивали и посмеивались над ними из-за плохого знания русского языка. Но очень скоро новички заставили с собой считаться. По мастерству владения шашкой и меткой стрельбе им не было равных. После военных учений начальник гарнизона выстроил кавказцев перед строем и поблагодарил за отличные показатели на стрельбищах и джигитовке. Больше над ними никто не смеялся.

Одним из командиров подразделения был грозненец Николай Тихомиров. Возможно, потому дали ему в подчинение беспокойных сынов Кавказа. Лейтенант относился к ним лояльно, прощал небольшие провинности, терпеливо учил воинскому делу, помогал адаптироваться в армейской обстановке, за что бойцы его очень уважали.

Петр Яценко (слева) и Магомед Узуев

После окончания школы младших командиров помощником комвзвода стал Айнди Лалаев из Толстой-Юрта. По воспоминаниям однополчан, это был статный красивый парень, настоящий кавалерист. В состязаниях по рубке, стрельбе и джигитовке он был лучшим во всей крепости.

Лалаев несколько раз поднимал в атаку бойцов у Кобринских ворот. В последний раз его видели отстреливающимся у гарнизонного клуба. Айнди Лалаев – представитель целой семьи героев. Четыре его брата также самоотверженно сражались на фронтах Великой Отечественной. Трое из них погибли.

В Бресте служили братья Магомед и Висаит Узуевы – уроженцы села Итум-Кале. Магомеда назначили заместителем командира взвода. На рассвете 22 июня 1941-го бойцы Узуева одними из первых приняли на себя удар наступающей немецкой группировки. Узнав, что Магомед остался в окруженной крепости, младший брат, который находился на учениях за пределами Бреста, решил вернуться и прорываться к нему. О дальнейшей судьбе Висаита ничего неизвестно. Он до сих пор числится «без вести пропавшим». А Магомед героически погиб в стенах цитадели с оружием в руках. Имя старшего Узуева высечено на мемориале защитников Брестской крепости. Ему посмертно присвоено звание Героя России. Спустя десятилетия.

О мужественном сражении защитников крепости страна узнала после освобождения Белоруссии. В освещении этого беспримерного подвига огромную роль сыграл писатель Сергей Смирнов, автор книги «Брестская крепость». Он встречался со многими участниками тех событий – офицерами, сержантами, рядовыми красноармейцами, которые знали обо всем, что происходило в стенах крепости. Но дотошный и скрупулезный исследователь ни словом не обмолвился о бойцах-чеченцах, которые воевали вместе с другими защитниками и погибли почти в полном составе. Только из одного села Старые Атаги полегло шестнадцать человек. Скорее всего, автор знаменитой книги имел строгий запрет говорить о каких-либо подвигах представителей депортированного народа.

В центре Брестской крепости высится стела, под которой покоятся останки 850 воинов. На сегодня известны имена 222 героев, чьи инициалы золотом высечены на плитах мемориала. Среди них трое уроженцев Чечни – А.А. Лалаев, М.Я. Узуев и С.И. Абдрахманов. Чтобы оставшихся признали защитниками, необходимо иметь сведения военкоматов, книжки красноармейцев, или свидетельские показания двух живых участников обороны. Поскольку таковых сегодня почти нет и многие архивные данные безвозвратно утеряны, то сотни чеченцев, погибшие при обороне цитадели и покоящиеся в братской могиле, до сих пор числятся среди «без вести пропавших».