И с каждой осенью я расцветаю вновь...

Эта пора считается самой поэтичной со времён Пушкина.

«Солнце русской поэзии» совсем не любил лето. Пушкин считал, что осень - это не предвестник конца, а наоборот - начало. И вся русская поэтическая традиция потом неизменно отдавала дань мнению Александра Сергеевича. Осень - муза-вдохновительница выдающихся поэтов.

«Им овладевал бес стихотворства»

«И с каждой осенью я расцветаю вновь; / Здоровью моему полезен русской холод; / К привычкам бытия вновь чувствую любовь: / Чредой слетает сон, чредой находит голод; / Легко и радостно играет в сердце кровь, / Желания кипят - я снова счаст­лив, молод, / Я снова жизни полн - таков мой организм / (Извольте мне простить ненужный прозаизм)».

«Вот оно, самое точное объяснение поэта своей любви к осени. Здоровью хорошо - и всё: жизнь кипит и бурлит», - рассказывает Елена Тинякова, кандидат филологических наук.

Со школьной поры мы знаем, что никто из русских классиков так не любил и не боготворил осень, как Александр Сергеевич. Вот что писал в своих воспоминаниях о великом поэте Михаил Юзефович, приятель Льва Пушкина, младшего брата Александра Сергеевича: «Он был склонен к движению и рассеянности. Когда было хорошо под небом, ему не сиделось под кровлей, и потому его любовь к осени, с её вдохновительным на него влиянием, можно объяснить тем, что осень, с своими отвратительными спутниками, дождём, слякотью, туманами и нависшим до крыш свинцовым небом, держала его как бы под арестом, дома, где он сосредоточивался и давал свободу своему творческому бесу».

Так, в три недели была кончена поэма «Полтава». Стихи ему грезились даже во сне, так что он ночью вскакивал с постели и записывал их впотьмах. «Таким образом слагались у него сотни стихов в сутки, - писал Юзефович. - Иногда мысли, не укладывавшиеся в стихи, записывались им прозой. Но затем следовала отделка, при которой из набросков не оставалось и четвёртой части. Я видел у него черновые листы, до того измаранные, что на них нельзя было ничего разобрать: над зачёркнутыми строками было по нескольку рядов зачёркнутых же строк, так что на бумаге не оставалось уже ни одного чистого места».

Особенно обильной в этом плане оказалась осень 1830 г., которую он провёл в Болдино.

- Пушкин готовился к свадьбе с Натальей Гончаровой, - продолжает Елена Тинякова. - Поэт не был богатым человеком, плюс у него были постоянные долги - свои и чужие, которые он оплачивал. Мать невесты была не в восторге от выбора дочери в первую очередь из-за бедности жениха. Поправить своё материальное положение Пушкин мог только творчеством. В последних числах августа 1830 г. поэт отправляется в Болдино, планируя провести там не больше месяца, но из-за разыгравшейся в столице холеры задержался в деревне на всю осень. И в эту Болдинскую осень он подарил нам множество замечательных произведений: завершил последние главы романа «Евгений Онегин», сочинил несколько десятков стихотворений, написал «Маленькие трагедии» и «Повести Белкина», «Сказку о попе и работнике его Балде», стихотворный памфлет «Моя родословная» и т. д.

В недолгой жизни Пушкина было ещё две Болдинские осени. Это 1833 и 1834 г. В 1833-м он провёл в деревне всего месяц и за это время сочинил «Сказку о рыбаке и рыбке», «Сказку о мёртвой царевне...», поэму «Медный всадник», «Пиковую даму» и др. Болдинская осень 1834-го оказалась самой неплодотворной. Поэт создал только «Сказку о золотом петушке»… Впрочем, и жить ему оставалось всего две осени...

Болдинская пора Есенина

Не все знают, что Болдинская осень - это уже не просто место и время расцвета творчества Пушкина. Это уже нарицательное обозначение яркого периода и других поэтов. Например, Сергея Есенина. Незадолго до кончины поэт пережил свою Болдинскую осень. 70 дней (с 13 декаб­ря 1924 г. по 20 февраля 1925 г.) Есенин прожил в Батуми. За это время он, как и когда-то Пушкин, написал много произведений, в их числе основная часть цикла «Персидские мотивы», маленькие поэмы «Письмо деду», «Мой путь» и др. А также начал черновой вариант поэмы «Анна Снегина».

«Работается и пишется мне дьявольски хорошо... Я чув­ствую себя просветлённым, не надо мне этой глупой шумливой славы, не надо построчного успеха, - писал Есенин друзьям. -  Я понял, что такое поэзия. Не говорите мне необдуманных слов, что я перестал отделывать стихи. Вовсе нет. Наоборот, я сейчас к форме стал ещё более требователен. Только я пришёл к простоте… Я один. Вот и пишу, и пишу…»

Есенина прежде всего считают создателем «деревенского романа», лирический герой которого - клён, его растения и животные наделены человеческими чертами, времена года одушевлены: «Тихо в чаще можжевеля по обрыву. / Осень, рыжая кобыла, чешет гриву. / Над речным покровом берегов / Слышен синий лязг её подков».

И это не единственный образ. Возраст осени поэт предлагает встретить спокойно, даже с неким снисхождением к юности: «Пускай ты выпита другим, / Но мне осталось, мне осталось /Твоих волос стеклянный дым / И глаз осенняя усталость. /О возраст осени! Он мне / Дороже юности и лета. /Ты стала нравиться вдвойне / Воображению поэта».

Кстати, именно осенью произошло судьбоносное событие в жизни поэта - знакомство с Айседорой Дункан. Недавно британский специалист по творчеству Есенина Гордон Маквей передал музею-заповеднику в Константинове (место рождения, детства и юности поэта. - Ред.) архив подлинных документов, книг и фотографий. Это более 4 тыс. документов: телеграммы Есенина и Дункан, афиши его выступлений в Германии, письма поэтам А. Кусикову и Р. Ивневу, письма от людей из окружения Есенина - А. Миклашевской, А. Никритиной, М. Шагала, П. Чагина, письма русских и советских писателей о Есенине, воспоминания учеников Айседоры Дункан. Большой раздел переданного архива содержит рукописи и машинописные тексты произведений имажинистов и фотографии.

«В моей практике таких случаев не припомню. Это событие можно сравнить по значению с передачей архива Алексея Ремизова из Парижа в Литературный музей», - сказал Борис Иогансон, директор музея-заповедника.
Этой осенью весь музей занят разбором уникального архива.

«В строенье воздуха - присутствие алмаза»

«Кто из советских поэто­в «осенний»? Сразу же в памяти всплыли стихотворения Рубцова, Заболоцкого, - говорит поэт и прозаик Марина Кулакова, которая возглавляет студию юных литераторов «Первоцветы». - Мне нравится фраза у Николая Заболоцкого: «В строенье воздуха - присут­ствие алмаза». Вот это присут­ствие алмаза отличает осень от других времён года. Алмаз - это не только чистота и прозрачность, это ещё и твёрдость, неуклонность, прямота, особые отношения с душой, которая способна подняться ввысь и смотреть каким-то особым ясным взглядом на всё, что происходит вокруг. У поэтов это время наведения на резкость всех духовных внутренних картинок. Вот строки Заболоцкого: «Когда минует день и освещение, / Природа выбирает не сама,/ Осенних рощ большие помещения / Стоят на воздухе, как чистые дома. / В них ястребы живут, вороны в них ночуют, / И облака вверху, как призраки, кочуют».

Ещё один из моих любимых поэтов советского периода - Николай Рубцов. Его произведения пронизаны осенними темами, интонациями, пейзажами: «Я так люблю осенний лес, / Над ним - сияние небес, / Что я хотел бы превратиться / Или в осенний тихий лист, / Иль в дождевой весёлый свист, / Но превратившись - возродиться, / И возвратиться в отчий дом, / Чтобы однажды в доме том/ Перед дорогою большою/ Сказать : / - Я был в лесу листом./ Сказать :  / - Я был в лесу дождём! / Поверьте мне: я чист душою!»

У него нет красивых картинок. У него всё больше тоска и печаль, но чувство осени очень просветлённое и возвышенное. Например, стихотворение «Журавли» заканчивается призывом: «Вот летят, вот летят... Отворите скорее ворота! Выходите скорей, чтоб взглянуть на высоких своих!» Это устремление души в высоту пронизывает все пейзажи его произведений.

Для меня осень - это тоже любимое состояние прояснения. Я сама много писала осенью, а сейчас вижу, что мои воспитанники-«первоцветы» тоже вовсю работают. Летом наша молодёжная экспедиция много где побывала. Но ребята мне говорили, что летом им было трудно писать. А сейчас они приходят с охапками новых рукописей. У них просто осенний взлёт. И я их понимаю».

Волошинский сентябрь

Так называется литературный фестиваль имени Максимилиана Волошина, поэта, который превратил осенний Крым в настоящее царство поэтов, художников, писателей. Фестиваль открывается уже 14-й раз и продлится до 25 сентября.

«Дверь отперта. Переступи порог. Мой дом раскрыт навстречу всех дорог». Эти строки Максимилиан Волошин написал о своём коктебельском доме. Он принимал здесь всех - друзей, знакомых и незнакомых, знаменитых и ещё не достигших известности. Осенью двери этого дома, казалось, открывались ещё шире.

Газета «Крымский курорт­ный листок» от 15 сентября 1912 г. писала: «В последнее время мимо Коктебеля снова покатили автомобили и «извозцы»… Запоздалые гости стараются использовать редкие удачные дни, являющиеся, собственно говоря, лучшими во всём летнем периоде. Тёплые, но не палящие лучи солнца, особые оттенки зелени, напоминающие об осени, какая-то тишина кругом - вот черты нынешних дней, привлекающих немалое количество публики и сюда, и в окрестности».

Перечень одних лишь поэто­в напоминает литературную энциклопедию: Ходасевич, Мандельштам, Белый, Брюсов, Цветаева… Здесь, в «чердачной комнате», Николай Гумилёв написал своих знаменитых «Капитанов»: «Меж базальтовых скал и жемчужных шелестят паруса кораблей…» Здесь, в Коктебеле, он попрощался со своей любовью, начинающей поэтессой Елизаветой Дмитриевой. Осенью 1909 г. Дмитриева с помощью Волошина превратилась в загадочную Черубину де Габриак - женщину с выдуманной биографией, стихами которой зачитывался весь Петербург. Кстати, в октябре следующего года, 1910-го, окружной суд столицы рассматривал дело поэта Гумилёва и беллетриста Волошина, из которых первый обвинялся в вызове на дуэль, второй - в принятии вызова. Причиной дуэли - к счастью, бескровной - стала Дмитриева.

Приехавший к Волошину летом 1924 г. Андрей Белый прихватил и краешек осени. Поработать, как он собирался, не получилось - настолько захватил его удивительный коктебельский вихрь событий и людей.

- Свой Коктебель Максимилиан Волошин любил в любое время года, но особенно осенью: «Рдяны краски, / Воздух чист; / Вьётся в пляске / Красный лист, - / Это осень, /Далей просинь, / Гулы сосен,/ Веток свист». Его дом был полон гостей - художников, актёров, писателей, поэтов. Многие приезжали в августе и задерживались до конца октября, - рассказывает Наталья Мирошниченко, заведующая Домом-музеем М. А. Волошина. - Многим кажется невозможным такое количество гостей. Но Максимилиан Волошин считал своей миссией тратить своё время и энергию на людей. Для многих общение с ним было отдушиной, даже спасением. Волошин никогда никого не учил, не наставлял, он просто общался, иногда след от этого оставался с человеком на всю жизнь.

Особое мнение

Загадки рябиновой поры

Алексей Пашкуров, профессор Высшей школы русской и зарубежной филологии Казанского федерального университета, доктор филологических наук:

- Осень - самое любимое в русской поэзии время года, несмотря на то что ещё Иван Бунин говорил, что одна из сложных для поэта задач - разгадать запах осени.

Со времён Александра Пушкина в российской поэтической традиции воспевание осени разделилось на две линии. Условно говоря, есть светлое восприятие и в противовес ему восприятие меланхоличное, связанное с угасанием и смертью. Смыслы очень разные, но так или иначе осмысление осени в пейзажной лирике русских поэтов стало колыбелью русской философской п­оэзии.

Для Александра Пушкина осень была временем вдохновения: «И с каждой осенью я расцветаю вновь…» Эту линию мы встречаем вплоть до Серебряного века, известных солнечных стихотворений Сергея Есенина: «Отговорила роща золотая...», «Закружилась листва золотая...». Это одна линия восприятия этого времени года.

Однако первые упоминания об осени в классической русской поэзии мы находим у Николая Карамзина. В элегии «Осень» он впервые соединил тему осени с темой возраста человека: если природа после осени и зимы снова возродится, то у человека осень наступает необратимо. Затем осень воспел первый русский романтик Андрей Тургенев в «Элегии». Считается, что он создал цельный портрет, связав это время года с темой смерти: «Угрюмой Осени мертвящая рука…»

С темой смерти осень связывала и Марина Цветаева: «Осыпались листья над Вашей могилой». Весьма символичен и её уход 31 августа 1941 года - на грани двух времён года - лета и осени. Кстати, Цветаева первой воспела в философско-женском смысле рябину, гроздья которой созревают осенью: «Красною кистью / Рябина зажглась. / Падали листья. / Я родилась».

Неслучайно с советских времён на обложках её сборников часто появлялся образ рябины...