Добрый «Карабас». Куклы разговаривают с детьми о вечном

Впрочем, организаторы фестиваля изначально не ставили перед собой такой цели. Просто материал оказался востребован и у зрителей, и у постановщиков. «К этнике раньше мало кто обращался. Думаю, сегодня в ней больше всего привлекают музыка, возможность встречи с другой культурой, поиск точек соприкосновения с ней. К тому же этника всегда неожиданна - это прекрасная возможность удивиться самим и удивить зрителя», - считает арт-директор «Карабаса» Юрий Алесин.

«Сказка о богатыре Кахрамоне» - народную узбекскую сказку на сцену перенесло творческое объединение «Таратумб». Кукольные головы из сушёного граната, страшный Дракон из 12 тюбетеек и аршинные крылья сказочной птицы Симург, сделанные из грифа рубаба - национального узбекского музыкального инструмента. По задумке авторов, в спектакле полноправные участники действия не только люди, но и привычные для узбекского народа предметы обихода. За ними постановщики Ольга Шайдуллина и Антон Калипанов специально ездили в Узбекистан.

«Всё это мы покупали на ташкентских рынках, на восточном базаре в Самарканде. Повезло, что, отправляясь на рынок, мы уже точно знали, что нам нужно. В противном случае экспедиция обернулась полным провалом: мы бы только рты раскрывали да разводили руками, удивляясь обилию и красоте местных товаров!» - с улыбкой вспоминает Ольга Шайдуллина.

«Таратумб» неслучайно обратился к узбекской сказке. В театре, где не было ни одного узбека, именно в этой истории нашли то, о чём хотели поговорить с миром, - каким должен быть настоящий герой? «Было очень интересно сравнивать персонажей русских и восточных сказок. У нас Иван-дурак выходит победителем из любой ситуации случайно, благодаря везению и удаче. На Востоке такого, как правило, не бывает. Там нужно пройти через множество испытаний, прежде чем доказать, что ты - настоящий герой», - объясняет Ольга Шайдуллина. В итоге легенда превратилась в необычный кукольный спектакль, который сопровождается народной узбекской музыкой в исполнении Бобира Касимова. Настоящий узбек, владеющий игрой на сладко­звучном рубабе, настороженной дойре и лирической дотуре, почти всю свою жизнь он прожил в Москве и работал в оборонной промышленности. С «Таратумбом» познакомился случайно - через узбекскую диаспору в Москве. Именно благодаря Бобиру Касимовичу постановщики на деле убедились, что Восток и правда дело тонкое. «Он останавливает нас на любом «шаге в сторону», предупреждает, что «у нас так не принято». Как бы мы ни пытались казаться себе людьми, которые что-то понимают в узбекской культуре, очень волнительно, когда нашу работу оценивали зрители-узбеки», - делится Ольга.

Театры, работающие с национальной литературой, практически всегда рассчитывают на широкую аудиторию. Здесь есть немного от популяризации малоизвестных культур, но по большей части создатели просто останавливаются на материале, который им в данный момент близок. Елена Шамис, создатель театра «Рыба Кива», пришла в искусство из науки. Математик по образованию, всю жизнь она занималась музыкой. Елена особенно не интересовалась национальной еврейской культурой. «Какие-то народные праздники мы отмечали, когда были маленькими, но это не поощрялось, да и росла я в нерелигиозной семье», - вспоминает она. А вот в музыку влюбилась сразу, как услышала. Создала своё вокальное трио, где пела многоголосные акапельные аранжировки е­врейских мелодий. «Тогда же я поняла, насколько тяжело заманить уставших от городской суеты москвичей на концерт. А вот на детей взрослые времени и сил обычно не жалеют. В этом убедилась на собственном опыте, когда родила своего малыша», - рассказывает Елена. Так возник её собственный театр. Началось всё с того, что хотелось поставить спектакль, на котором взрослый забудет, что пришёл за компанию с ребёнком и думал, что ему придётся просто потерпеть, пока всё закончится.

Спектакль «Когда бабушки были внучками», который театр показывал в рамках фестиваля, - история жизни еврейского мальчика Лейбла от детства до старости. Здесь критерий успеха - реакция зрителей. Спектакль удался, если дети в зале смеются, а взрослые грустят... Авторского текста в сценарии практически нет. Герои говорят стихами и прозой еврейских писателей и поэтов - и известных, и забытых. Проектор, песочная и живая анимация, марионетки, перчаточные куклы, документальные кадры и обязательно живая музыка: четырёхголосье в сопровождении скрипки, мелодики, клавиш, гитары и укулеле. Финальные сцены спектакля - фото­графии из военных архивов сменяются снимками из семейных фотоальбомов. Это щемящее, грустное ощущение безвозвратного течения времени, которым театру хотелось поделиться со зрителями.

«Не могу сказать, что аудитория той или иной национально­сти преобладает, - подводит итог Елена. - Почему? Так ведь говорим с людьми о жизни, смерти и любви, а эти вещи - общие и вечные для всех».