«Алиса» — это учебник?

В детской сказке зашифрованы послания взрослым

Стране чудес Кэрролла уже 155 лет.

В 1865 г. была впервые опубликована сказка об Алисе, которая, «отпивая из склянок» и «откусывая от гриба», путешествует по Стране чудес. Казалось бы, детский текст, однако уже полтора века в нём ищут зашифрованные послания и скрытые смыслы. Книга повлияла на литературу, фило­софию и даже русский рок. Позже подобные произведения назвали абсурдистскими.

Юлия Балашова, профессор, доктор филологических наук Аня и сибирский кот

Подобная литература зарождается в Англии в начале XIX в. в творчестве Эдварда Лира, а написанная позже Льюисом Кэрроллом сказка «Алиса в Стране чудес» становится одним из самых знаменитых произведений, созданных в этом жанре. Интересно, что абсурдизм завоевал популярность не только в Англии, но и в такой считающейся традициона­листской стране, как Россия. И здесь очевидна некая социальная роль: абсурд выступает формой альтернативы.

Впервые Кэрролла в России переводят в 1879 г., причём под стилизованным под русский колорит названием «Соня в царстве дива» и с общей тенденцией к русификации.

В 1923 г., на тот момент ещё совсем неизвестный, писатель Владимир Набоков, занимающийся переводами, под псевдо­нимом Сирин создаёт свою версию – «Аня в Стране чудес». Назвал он его не первым, но, безусловно, «самым лучшим». Так ли это?

Принято считать, что самые хорошие переводы действительно делают писатели, по­скольку они стремятся к художественной обработке текста, а не к буквальной трансляции. Переводы Пастернаком сонетов Шекспира с английского на русский, «Евгения Онегина» с русского на англий­ский Набоковым считаются классикой. Это прекрасные, но вольные переводы, фактически самостоятельные художественные произведения. С «Алисой в Стране чудес», которая во многом построена на английских остротах и каламбурах, авторских алогизмах, использовании шифров, этот метод работает не в полной мере. И, как подчёркивают литературные критики, первые переводы «Алисы», включая набоковский, – это перенос «кэрролловского нонсенса в российскую ментальность». Алиса в них превращается в Соню и Аню, Чеширский Кот – в сибирского, а в качест­ве пародий некоторые авторы даже использовали стихотворения «Бородино», «Чижик-пыжик» и др. Сегодня в книжных магазинах, конечно, можно найти «Алису» в переводе Набокова. Но наиболее удачным и приближенным к оригиналу принято считать работу Нины Демуровой.

Роман-воспитание

Различных интерпретаций сказки Льюиса Кэрролла также немало. Я склонна считать «Алису в Стране чудес» педагогической сказкой с необычной логикой. Такой жанр, как роман-воспитание, был в то время очень популярен в Европе. Мы видим, что Алиса во время своего путешествия укрепляется в собственных представлениях об этикете, о пристойностях, о добре и зле. Можно сказать: проходит альтернативный учебный процесс.

Однако одними переводами Льюиса Кэрролла абсурдизм в русской литературе не заканчивается. Активно использовали абсурд в своём творчест­ве обэриуты (Объединение Реального Искусства). В эту группу писателей, существовавшую в 1927 – начале ­1930-х гг. в Ленинграде, входили Даниил Хармс, Александр Введенский, Николай Заболоцкий, Константин Вагинов, Игорь Бахтерев и др. Они играют с художественными приёмами, с самой повествовательной материей, показывая, что обыденная логика, хвалёная рациональность – это и есть настоящий абсурд.

Творчество Сергея Довлатова, конечно, нельзя назвать абсурдистским по своим приёмам, но абсурдность социального мира была его излюбленной ­темой.

Сегодня сложно назвать какие-то громкие имена писателей, работающих в стиле абсурда. Однако интерес к необычному, альтернативному, авангардному в России очень велик. В первую очередь в кине­матографии и изобразительном искусстве. Пример тому – выставка Сальвадора Дали, которая весной прошла в московском Манеже. Люди выстаивали огромные очереди, ходили, смотрели, обсуждали, и никто не говорил: что, мол, это за бред такой. Честно говоря, выставка произвела на меня даже большее впечатление, чем главный музей Сальвадора Дали в испанском Фигерасе… Потому что нам привычен абсурд, мы его не боимся и прекрасно в нём ориентируемся.

Читайте также: Игровая реакция