Опрос
Какие праздники, проводимые в Москве каждый год, вам нравятся больше всего?
Предыдущие опросы
  • Фестиваль «Времена и Эпохи», потому что каждый раз для масштабной исторической реконструкции выбираются разные эпохи из истории России32 голоса23%
  • Иысах (праздник Солнца), ведь только там можно увидеть обряды «кормления» огня и кумысопития8 голосов6%
  • Сабантуй, ведь татары и башкиры умеют веселиться от души20 голосов14%
  • Фестиваль «Русское поле», где строят храм без единого гвоздя, звучит самый большой народный хор в мире, а посетители соревнуются в беге в мешках22 голоса16%
  • Люблю все столичные праздники, потому что они сплачивают людей и позволяют провести в парке день, полный развлечений и интересного общения57 голосов41%
Предыдущие опросы

События09 мая 2020 17:23Автор: Инна Алейникова

«Милая мама! Победа!!!»

Фото: Центр «Холокост»
Яков Юрьевич Попелянский, 27 лет. Родился на Украине. Окончил 1-й Московский медицинский институт. На фронте с июня 1941 г. Воевал на Западном, Брянском, Ленинградском, 1-м Белорусском, 3-м Белорусском и Забайкальском фронтах. Службу окончил в 1946 г. в Маньчжурии.

Центр «Холокост» публикует уникальные письма, написанные 9 мая 1945 года.

Центр «Холокост» в течение многих лет собирает письма и дневники, написанные во время Великой Отечественной войны. Строки с фронта, из тыла и эвакуации не только бережно собирают, но, что очень важно, публикуют. Выходят как отдельные сборники (с 2007 г. выпустили пять сборников), так и статьи в газетах. 

Письма поступают в центр со всего мира – архив пополняет корреспонденция из России, стран ближнего зарубежья, Израиля, Германии США и других государств. Наши соотечественники уезжали за рубеж и увозили с собой самое ценное, в том числе документы военных лет. В «Холокост» они присылают оригиналы писем или сканированные копии.

«Мы не должны упускать шанс прочитать письма, которые хранятся в семьях, – говорит сопредседатель Центра «Холокост», профессор РГГУ Илья Альтман. – Уходят не только ветераны, а уже и дети фронтовиков. Прочтут ли эти записи наши внуки? Молодёжь сейчас пишет электронные письма. А почитайте, как писали ваши сверстники тогда, 75 лет назад. У нас много строчек 20-летних ребят. И может, какие-то трудности, которые мы сейчас переживаем и считаем их чуть ли концом света, померкнут перед тем, что пережили эти люди: каждая минута, каждая секунда войны могла оказаться последней. Они мечтали, любили, служили и верили в победу».

Истории из прошлого пробирают до дрожи. Составителям сборника не забыть о судьбе Пинхаса Креля, который потерял на фронте двух сыновей и будучи не призывного возраста отправился на фронт. В Берлине он одним из первых вошёл в тюрьму «Моабит». В сарае солдат обнаружил гильотину, на которой убивали узников. Довелось ему взять в руки и листки со стихами, написанными в этой тюрьме татарским поэтом Мусой Джалилем, в записях упоминался адрес его жены в эвакуации – поэт просил сообщить ей, что находится в «Моабите».

Письма – сами по себе реликвии. Однако о каждом авторе письма или дневника создатели сборников также стараются собрать максимально полную информацию: боевой путь, награды, эпизоды из биографии, имена людей, с которыми человек пересекался. Помогает большой опыт работы в государственных архивах. Бывает, узнать подробности удаётся при личной встрече с фронтовиков, чьё письмо было написано на фронте более 75 лет назад. «Мы опубликовали письмо десантника Василия Григорьевича Полеева, – вспоминает И.Альтман. – Представьте мою радость, когда с помощью нашего коллеги в Волгограде, где живёт ветеран, мы по телефону связались с Василием Григорьевичем накануне его 94-летия! Он не знал, что его письмо было опубликовано ещё в 2010 году в местном сборнике. Кстати, так мы узнали, что неверно указана дата его рождения. Василий Григорьевич прибавил себе год и попал на фронт в 16 лет. Как потом оказалось, через два дня после моего звонка у него умерла жена. Когда мы работаем с ветеранами, очень важно не опоздать…»

В подборках писем и дневников много упоминаний о Москве и её жителях разных национальностей – о тех, кто ушёл на фронт из Москвы, тех, кто защищал подступы к ней, и тех, кто приехал сюда после Победы. Кроме того, сохранилось немало тёплых слов о людях, принимавших москвичей в эвакуации.

Центр «Холокост» продолжает выпуск сборников и ждёт новых сообщений. Предыдущие пять изданий размещены на сайте http://holocf.ru/.  Они объединили послания 1941–1945-х годов. А мы в этот юбилейный май публикуем письма, где ощущается последний день войны. Все они написаны 9 мая 1945 г. Авторы этих уникальных свидетельств родились или учились в Москве, Киеве, Минске, Ростове-на-Дону, Харькове, в городах и местечках России, Белоруссии и Украины. У большинства в боях или огне Холокоста погибли родные и близкие. Офицеры и солдаты Победы участвовали во всех главных сражениях Великой Отечественной. Некоторые, как пелось в песне, «пол-Европы по-пластунски пропахали», освобождая Польшу, Венгрию, Австрию, Болгарию, Румынию, Чехословакию, сражаясь в Восточной Пруссии и на подступах к Берлину. Лишь в одном их судьба нетипична для большинства авторов сборников центра «Холокост»: все они дожили до конца войны и встретили День Победы.

9 мая 1945 г.

Эфраим Исаакович Генкин, 26 лет. Родом из города Рославль Смоленской области. На фронте с первого дня войны. Был в окружении. Капитан, заместитель начальника химической службы дивизии. Награжден орденом Красной звезды. Освобождал Польшу, Литву, Восточную Пруссию, Чехословакию.

После войны жил в Москве. Умер от ран в 33 года.

«Ну, вот война и кончилась. Собственно, это только официально. Сумасшедшие немцы продолжают стрелять. Сегодня они обстреляли меня в дороге. (Как обидно было бы умереть в «последний» день войны.) Это долгожданное сообщение застало меня в небольшом германском городке Лёбау, невдалеке от чехословацкой границы. Весь день гремело «ура» и салюты. Даже немцы улыбались нам. Не было ни одного трезвого солдата.

А вверху плывут самолеты бомбить «непокорных» фрицев, а впереди где-то стрельба…

Итак, война кончилась. Прекратилось бессмысленнейшее убийство! Верить ли?»

Евсей Вульфович Гохман, 23 года. Родился в Минске. Старший сержант. Авиационный механик. Был дважды контужен, участник Сталинградской битвы. С боями прошёл Румынию, Югославию, Венгрию, Австрию, Болгарию. Всю войну переписывался с матерью. Семья его дяди Ефима расстреляна в Белоруссии.

После войны жил в Москве.

«Здравствуй, дорогая милая мама!

Поздравляю тебя, мамочка, всех родных и знакомых. Победа!!! Полная и окончательная.

Это нельзя передать словами. Наш лексикон ещё слишком беден. Хочется сделать что-то из ряда вон выходящее. В общем, не могу передать всех тех разнообразных чувств, которые сейчас бушуют во мне. Я безмерно рад, даже слишком рад. Моментами кажется, что это происходит не наяву, но трезвая, всегда трезвая, действительность возвращает меня на землю.

Война кончилась! Как мы долго ждали этих двух простых слов. Сколько счастья и надежд принесли нам эти слова! Сколько бодрости они в нас влили!

Если б вы знали, до чего хорошо жить. Работать на благо нашей любимой родины, любить, мечтать. В этом и заключается счастье. Теперь я уже твёрдо знаю, что всё это у меня впереди, в недалеком будущем. Скоро, очень скоро не буду видеть ни немцев, ни австрийцев, ни прочей… Надоело быть в чужих краях. Я сыт ихней «цивилизацией» по горло. Скорей домой, скорей в Москву!

Очень хочу: «Учиться, учиться и учиться».

Сейчас ночь, тихо. Непривычно тихо».

Борис Давыдович Цозик, 21 год. Родился в г. Ростове-на Дону. В армию призван из Хабаровска. Воевал на Карельском, Волховском и Ленинградском фронтах, радист бронепоезда. Войну закончил в Латвии (г. Тукумс) гвардии старшим сержантом, командиром танка Т-34. После демобилизации – юрист, работал в органах прокуратуры, старший советник юстиции.

«Поздравляю с победой!

Дорогие папочка и мамуля!

Около четырёх лет мы ждали этого дня, дня, когда мы услышим это прекрасное слово – победа! И вот, час тому назад радио принесло нам эту радостную весть в город Тукумс, за день до этого освобождённый нашими войсками. Трудно описать, с какой радостью мы встретили это известие. Ещё до сих пор раздаются крики «Ура!». У всех на лицах улыбки, и мне кажется, что за эти четыре года люди впервые такие весёлые. Теперь день встречи с вами, дорогие мои, не так далёк. Скоро передо мной откроются двери новой жизни, уравнение которой я уже решил, значение неизвестных – желание, настойчивость, и теперь я твёрдо могу сказать, что они у меня в полной мере есть, и, пожалуй, даже больше, чем надо.

Сейчас нахожусь на территории, где находилась Либавско-Тукумская группировка, которая сейчас складывает оружие. Вереницами они двигаются по дороге. Какой жалкий вид у этих «завоевателей». Как-то я спросил одного немца: «Зачем пришёл к нам?» - а он отвечает: «Lin ist soldaten». В 1941 г. он безусловно кричал: «Я немец! Я ариец!». Теперь же он – солдат. Ну что ж, пусть этот солдат – бандит, восстановит всё, что разрушил, а потом накажет своим внукам и правнукам отрешиться от таких прогулок. В общем, история дала им ещё один урок и, должно быть, последний.

<…> До скорой встречи!

Крепко целую – Борис».

Арнольд Абрамович Учитель, 22 года. Родился в Киеве. На фронте с первого до последнего дня. Был тяжело ранен. Участник обороны Москвы и Сталинграда, Курской битвы, боев за Будапешт и Вену. День Победы встретил в Австрии. После войны работал инженером в подмосковном Фрязино.

«Мои дорогие! Поздравляю вас с днем победы.

Отныне война окончена. Все обошлось благополучно.

Хочется верить, что в наступающей мирной жизни, мы найдем свое счастье, которое не изменяло мне в эту войну и сохранило мне жизнь.

Сбылись слова дедушки о железном дожде, который пройдет мимо нас.

Сейчас будем приступать к организации жизни в мирных условиях, причем это придется делать с самого начала, а это, возможно, еще труднее, чем воевать. Надеюсь, что еще буду счастлив целиком и полностью

Крепко целую мои дорогие! Ваш сын Ноля».

Александр Григорьевич Эйнгорн, 27 лет. Родился в Харькове. На фронте с лета 1941 г. Войну закончил подполковником медицинской службы. В 1943 г. женился на своей бывшей сокурснице, военном враче Анне Вегер. После войны – доктор наук, автор учебных пособий по медицине.

«Здравствуй, Анечка!

С Победой! С окончанием войны! Со скорой встречей! Мы уже третий день не воюем, вышли к Эльбе, соединились с американцами и с нетерпением ждали этого дня.

Сегодня празднуем в красивом немецком поместье. Разместились прекрасно. Сейчас готовим к вечеру зал помещика. Будет общий торжественный ужин. Выпьем за Победу.

У нас стало сразу как-то по-новому. Все ходят веселые, сияющие. А мимо нас идут пыльные, угрюмые серо-зеленые колонны. Это гонят тысячи фрицев, пытавшихся убежать на ту сторону Эльбы. Их не приняли американцы, и теперь они плетутся, склонив головы, на восток. Навстречу этим колоннам движутся тысячи групп с сияющими лицами и разноцветными флажками. Идут и французы с трехцветными тряпками, и американцы со своим звездочками, бельгийцы, голландцы и многие другие. Все они спешат к своим домам.

Пока, всего хорошего. До скорой встречи.

Крепко целую, Саня».

Лев Наумович Береговский, 25 лет. Родился в украинском городе Ромны. В начале войны был эвакуирован в Туркмению. Окончил Ташкентское училище радиотелеграфистов, воевал в танковых войсках. Участник освобождения Белоруссии, Польши и штурма Берлина. Старший сержант, Награжден орденом «Красной звезды». После войны кандидат исторических наук, преподавал в институте в Никополе.

«Здравствуй, дорогая, милая мама!

Сегодня самый радостный день – день победы над гитлеровской Германией. Мы четыре года ожидали это радостное известие. Я представляю, что теперь творится в тылу. Мне не верится. Кругом тишина, ни единого выстрела. Ничто не угрожает твоей жизни. За углом здания и на чердаке тебя уже не ждет смерть. А ведь неделю тому каждое окно стреляло. Фрицы думали отстоять свою столицу, но их планы разлетелись как мыльный пузырь перед несокрушимой силой Красной Армии.

Война окончилась. Просто не верится. Я сам читал газету и слушал приказ, а все равно не верится.

Теперь можно надеяться, что будем жить. Вообще-то я уже потерял всякие надежды. Пришлось бывать в переплетах. Но все теперь уходит в область предания. Теперь у меня одни мысли – как бы скорее попасть домой. Надеюсь, что этот час не за горами. Целую тебя крепко, крепко много-много раз.

Лева».

 Соломон Моисеевич Гринкруг, 32 года. Поздравлял из Восточной Пруссии известного фронтового фотографа Давида Минскера, лечившегося после ранения в Москве:

«Поздравляю тебя, родной, с Днем Победы. Дожили мы все же до него. Печально только, что не дожила до этого моя семья. Как тяжело это переносить именно сейчас…

Война кончена, гитлеровские головорезы под страхом окончательной гибели в случае дальнейшего сопротивления, сложили оружие. Вот они бредут колоннами противные рожи. Досталось им крепко в последнее время.

Это уже не те фрицы, которых мы видели раньше. И так с ними покончено раз и навсегда, будь они прокляты.

Сейчас вечером у нас проходит такой салют из всех видов оружия и иллюминация, что Москва может позавидовать.

Представляю себе ликующую Москву».

Эммануил Генрихович Казакевич, 31 год. Родился в городе Кременчуге на Украине. В 30-е годы жил и работал в Биробиджане. На фронт ушел добровольцем, хотя считался негодным к службе по зрению. Участник обороны Москвы. Служил в разведке, гвардии капитан. После войны –известный писатель, киносценарист.

«На Эльбе. В день Победы.

Мои родные, этот день, долгожданный, о котором мы мечтали четыре тяжелых года, наступил. Еще считанные недели, и мы увидимся, чтобы не расставаться. Чего лучше, наступил конец войны, а я жив, полон сил, и седина на голове, не в сердце.

<…> Естественно, что я сегодня много думал и о тебе, Галечка, и о Жене и Ляле. Вам трудно, очень трудно пришлось. Будем надеяться, что черные дни кончились навсегда.

Вспомнил я и о друзьях, погибших в сражениях этой войны или пропавших без вести. <…> Что ж, совесть моя перед ними чиста. Я храбро воевал, и если мне повезло больше, то потому, что пути господни, как написано в старой книге, неисповедимы.

Теперь мы, разведчики, оставшись без противника, ждем распоряжений свыше. А душа рвется домой, в ликующую Россию, к вам.

Горячо поздравляю вас с полной победой над врагом!»

Яков Юрьевич Попелянский, 27 лет. Родился на Украине. Окончил 1-й Московский медицинский институт. На фронте с июня 1941 г. Воевал на Западном, Брянском, Ленинградском, 1-м Белорусском, 3-м Белорусском и Забайкальском фронтах. Службу окончил в 1946 г. в Маньчжурии.

Всю войну Яков писал письма своей невесте – Галине Блиндер, которая после войны стала его женой. После войны – известный учёный, доктор медицинских наук, профессор Казанского мединститута. 

9 мая 1945 г., письмо родным невесты:

«Дорогие друзья мои!

Какие слова скажут убедительнее даты этого письма?!

Написать вам праздничное слово — «поздравляю»? Но оно сегодня произносилось сто раз – вам ли произнести его в сто первый? Когда мы снова вернёмся в Москву (правда, это будет не так уж скоро), мы по-настоящему, в первый раз за 4 года, вздохнём полной грудью. Мы встретим ласковые взгляды ваши, милые, до боли милые взгляды любимых очей, мы на радостях будем немножко неуклюжи, чуть растеряемся в хмеле праздника – и тогда вы убедитесь, к кому обращены первые слова наши, с кем нам праздник – в праздник и радость – в радость.

Сердца наши с нашими многострадальными друзьями: мамусей моей, моими сёстрами и братьями, моими истосковавшимися родными. А ещё наши сердца с теми, память о которых не сотрут ни радость победы, ни восторг свободы, ни упоение жизнью.

Родным и знакомым – праздничный, мирного времени привет».

10 мая 1945 г.  – письмо невесте.

«Галочка!

Конец войны застал меня далеко от своих боевых товарищей, и вот уже 4-й день не могу вызваться обратно.

Это обстоятельство, да ещё то, что я ещё и вообще не дома, что меня окружает обычная за последние 4 года обстановка, те же моды, те же неудобства, да по многим ещё другим причинам я полностью ещё не проникся величием совершившегося.

Появляются отдельные мысли, образы войны, аналогии, сравнения, но через некоторое время только мы осозна́ем, что́ это за день – 9 мая 1945 г.

3 мая я был в Берлине, это был первый день после взятия его. Тогда, по существу, был праздник победы, и там я это ощутил особенно остро. Особенно остро я ощутил праздник (о, какое ликование было в тот день в разбитой и жалкой столице!), он вызывал множество впечатлений, особенно острых по своим контрастам. Об этом как-нибудь расскажу тебе при встрече. А вчера в общем ликовании вспыхивали отдельные только блики. И как всегда, при совершении великого появляются детали, загромождающие картину, а зачастую – заслоняющие общий её смысл.

Я мысленно представил себе ваш дом, вашу радость, ваши надежды. Вчера вечером в 22:00 я почти физически слился с тобой: салюты Москвы незримой нитью соединяли нас в те минуты, и я знал, что мы вместе.

Когда-то мы встретимся? Теперь-то именно не так скоро. Я не говорю уже о встрече «навсегда» – предстоит мне для меня большая борьба, в которой мне не обещают победы. Но есть во мне силы выше убеждения – любовь – она нас сблизит навсегда.

Обнимаю тебя, надеюсь всё-таки скоро с упоением целовать мою голубку. Яша. Привет родным».

Лев Маркович Городенский, 20 лет. Родился в Москве. До войны учился в полиграфическом институте на факультете журналистики. Воевал на Ленинградском, 1-ом Прибалтийском, 1-ом Белорусском фронтах, пять раз был ранен. После войны жил и работал в родном городе.

«Берлин.

Поздравляю вас с Днем Победы. Дорогие родители! Сегодня нам сообщили о том, что война окончилась, и день 9 мая объявляется национальным праздником – Днем Победы. Очень трудно передать вам ту радость, с которой мы встретили это сообщение. Для нас, находящихся в Берлине, эта новость не была неожиданной, т.к. будучи здесь мы в основном выполнили поставленную Родиной задачу, т.е. водрузить над Берлином знамя Победы, а оставшиеся «котлы» варились по плану и доварились до того, что немцы были вынуждены капитулировать. Сейчас настал тот день, которого все ждали с нетерпением, а особенно те, кто с оружием в руках защитил страну, выгнал из ее пределов проклятого врага, и на его же земле вынудил его капитулировать.

По указу Президиума Верховного Совета Союза ССР – день 9 мая считается нерабочим днем. Этот отдых будет действительно заслуженным отдыхом для работников героического тыла. Поработали вы в тылу так, что мы вас будем за эту работу благодарить так же, как вы нас будете благодарить за великую освободительную миссию. В долгу друг у друга не будем. В шутку сказать, будь я Калинин, я бы дал не день отдыха, а целый месяц. А мы сейчас обучаем наших молодых людей, вырванных из рабства. Работать приходится, прямо скажу, очень много, но воспоминание об окопной жизни под огнем противника дает знать, что после 9 мая все-таки на душе свободней, чем до 9 мая. В голове уже никаких мыслей (даже глупых), о том, что убьют <…>».

Марк Давыдович Альтман. Родился в Харькове. Эвакуировался в 1941 г. вместе с отцом и матерью в г. Фрунзе (Киргизия). На фронте с февраля 1943 г. Пропал без вести в конце 1943 г. По другим данным, погиб в бою и похоронен в районе хутора Гривки Киевской области Украины. Мать, Анна Борисовна Альтман, не могла и не хотела верить в гибель сына, терпеливо ждала его. Она продолжала писать ему письма на протяжении десяти лет, вплоть до 1954 г. В них она обращалась к Марку, как к живому, не теряя надежды на его возвращение. Эти письма погибшему сыну некуда было отправлять, и Анна Борисовна постепенно подшивала их в отдельные тетради-дневники. Всего более 200 листов.

19 мая 1945 г.

«Марочка, родной! Ну вот и война закончилась. Люди рады, поздравляют друг друга, обнимаются, целуются, и если бы я только знала, что ты родной единственный уцелел, если бы получили от тебя одно единственное слово, что ты жив, какая бы у меня была огромная радость, мне бы хотелось обнять всех, как моих друзей, и чтобы мне еще хотелось, не могу сейчас знать, потому что сейчас у меня на душе так тяжело, еще тяжелее, чем раньше, я знаю, что мы дошли до точки войны, <…> люди находят друг друга. Найдем ли мы тебя, жив ли ты, – вот эти мысли сверлят мозг. Я не могу себе места найти, не могу ничего делать. Я жду тебя, Марочка. Я жду твоего письма, что ты существуешь, что у нас есть сын. Друзья мне говорят, надо терпеть и ждать. Разве я не жду, разве я не терплю, но сколько еще надо, сколько еще можно? Мне говорят, не сиди одна дома, и я бегу куда-то, ухожу из дома, но мои мысли идут со мной и за мной. Марочка, ты скорее дай знать о себе, а то у меня уже мало сил, сердце бунтуется, тяжело иметь такие огромные страдания. Если бы ты только приехал, чтобы я сделала от счастья, не могу сейчас придумать. Но если это будет, так ты тогда увидишь сам, как мать может быть счастлива. Уже 2 года и 10 мес., как ты от нас уехал, и 1 год 6 мес. и 3 недели, как ты писал из фронта последнее письмо, я хочу верить, что ты жив, но чего ты так долго молчишь. Марочка, как тяжело, невыносимо твое молчание. Я ходила к гадалке гадать, она сказала, что ты скоро приедешь героем, что у нас много радости будет в нашем доме, и я жду, Марочка, жду, чтобы исполнились ее слова. Я целую неделю ходила радостная, я чувствовала, как будто знаю тайну очень хорошую, и я целую неделю не плакала, а сегодня опять раскисла. Но я в этом не виновата: сердце, нервы, им немало достается от меня. Я помню, Марочка, твои слова, как ты кричал мне из вагона: мама, держись. Я держусь, Марочка, дорогой, пока держусь, а ты скорее вернись».

нет комментариевНаписать
    Написать свой комментарий

    © 1997–2024 ЗАО Газета "Столичность" - www.100lichnost.ru