«До и после...» Молчанова

Фото: Сергей Иванов
Владимир Молчанов

Ведущий «90 минут», «До и после полуночи» - о современном ТВ.

«Я переводил речи членов полит­бюро с голландского и наоборот. Это легко было делать, потому что они об одном и том же говорили, только называли разное количество миллионов квадратных километров, которые они засеяли пшеницей и кукурузой», - говорит телеведущий Владимир Молчанов.

Орешки в рот!

- Владимир Кириллович, в своё время вы вели программы «До и после полуночи», «90 минут», «120 минут», «Время» и др. Но с­егодня Молчанов от работы на ТВ отказывается. Что вас конкретно не устраивает как профессионала и как зрителя?

- Все эти сегодняшние ток-шоу на нашем телевидении вызывают у меня недоумение... В студии телепрограмм приходят некультурные люди. Такое не надо смотреть, я всё время стараюсь объяснять своим студентам, что они должны это увидеть один раз и забыть. Я часто езжу в Германию, во Францию, другие страны и наблюдаю за воспитанием, которое студенты получают в школах журналистики. Это умение не хамить, культурно общаться, Их этому специально учат!

Я смотрю новые программы 5-7 минут, и мне этого хватает. Иногда у меня что-то вызывает изумление, и тогда я смотрю дольше. Например, программа «Пилорама». Когда впервые увидел, дар речи потерял, потому что всегда любил её ведущего (он режиссёр -хороший, настоящий мастер). Но когда услышал, что он говорит по ТВ, - мама родная, что ж такое происходит с людьми-то?

Показываю своим студентам фрагмент фильма «Карнавал», где Муравьёва орешки в рот положила и произносит скороговорки. Я их тоже заставляю делать упражнения на артикуляцию, вслух читать стихи.

А засилье телевидения всяческими магами? Я ведь когда-то не пустил Кашпировского на ТВ. Сначала он ко мне пришёл, и я ему отказал. Потом он пошёл во «Взгляд» и выступил там, после всё началось...

- Если говорить о том, что вам нравится на современном ТВ...

- ...то это эстетика, которая есть в программах Первого канала. Константин Эрнст её сохранил со времён «Матадора». И то, что он делал на двух Олимпиадах (я сидел в студии «НТВ-Плюс Спорт» и вёл обе Олимпиады - и Лондонскую, и Сочинскую), только подтверждает, что он по-прежнему приверженец настоящей телеэстетики.

- В общем, про сегодняшнее ТВ вы так и говорите: «Это не моё теле­видение»... А какое было ваше, Владимир Кириллович?

- Мы говорили о том, о чём очень долго было запрещено говорить вообще, хотя дома с друзь­ями всё это обсуждали. Это и войны в Афганистане, и белая эмиграция в жуткую Граждан­скую войну, и сталинизм. У меня была антисталинская тема одной из главных. Это история моей с­емьи, 13 арестов и расстрел деда, это ссылка бабушки, это исключение моей мамы из театрального училища как дочери врага народа. Таких людей в СССР было много миллионов. Сталина я ненавижу и воспитываю и дочь, и внуков в ненависти к этому типу. Обо всём мы говорили искренне в наших программах, но никто не орал, это были какие-то нормальные разговоры. Кто-то нас обожал, кто-то нас ненавидел, но всё было честно. И ненависть была искренней, и любовь была искренней. А сейчас телевидению, к сожалению, мало кто верит... А ещё мы открывали зрителю немножко другой мир - западный. Я ведь много раз был в Голландии, голландский - мой почти родной язык.

Бросил теннис и выучил... голландский

- Вроде не самый распространённый язык в России... Как так вышло в вашей жизни, что голландский стал родным?

- В МГУ на филологическом факультете я учился на испан­ском отделении. Но я был сильным теннисистом и сразу уехал играть на соревнования. Хотя уже лет 25 не играл в теннис, я только благодаря ему, по-моему, и живу... В детстве, юности многое закладывается. Я очень любил теннис, плюс моя сестра Анна Дмитриева была абсолютной теннисной звездой, она первая играла в Уимблдоне, была 18 раз чемпионкой СССР. В общем, теннис - это у нас семейное. Когда вернулся с соревнований, уже все говорили на испанском, а я продолжал играть в теннис. В итоге меня хотели выгнать из университета. Но, поскольку на филологическом факультете МГУ было очень мало мальчиков, а я был такой здоровый (192 сантиметра и веса 92 кило), мне сказали: «Слушай, чтобы тебя не выгонять, пойди займись чем-нибудь другим, язык другой возьми, хватит уже в теннис-то играть». И я плюнул и теннис прекратил, хотя зарабатывал больше, чем когда на телевидение пришёл. У меня 140 руб. стипендия была, да ещё 3 руб. в день талон на питание и ещё, по-моему, штук 10 шоколадок «Алёнка» в месяц. С 14 лет я получал больше за теннис, чем когда закончил университет и пришёл в АПН (Агентство печати «Новости». - Ред.) на зарплату 132 рубля, и это с надбавкой языковой!

А если вернуться к изучению нидерландского языка, то нас всегда подстерегает случай... Раз в 5 лет открывалась голландская группа. Туда 5 или 6 человек только брали. В общем, я окунулся с головой в эту Голландию и очень хорошо выучил язык, переводил членам политбюро - Суслову, Щербицкому, Пономарёву, Алиеву. Лучше меня только мой учитель знал голландский язык в стране, я был на втором месте. Хотя... нас было всего-то человек 7, так что нетрудно было занять второе место... Плюс политбюро было легко переводить, потому что они об одном и том же говорили, только называли разное количество миллионов квадратных километров, которые они засеяли пшеницей и кукурузой.

- В вашей семье получилось такое смешение национальностей, языков, традиций... Россия, Нидерланды сплелись с Испанией... Я про вашу жену Консуэло Сегуру...

- Добавьте ещё к испанскому темпераменту польскую, украинскую кровь, которая в моей жене есть, и это будет атомная бомба. Я женился в 18 лет на Консуэло. Супруга говорит по-испански как по-русски, потому что отец с ней с детства разговаривал на этом языке.

В этом году будет 48 лет, как мы вместе. Я - единственный такой в семье. Мой папа был четыре раза женат, моя сестра выходила трижды замуж!

Кстати, раз уж мы заговорили о национальностях, за мой документальный фильм «Мелодии Рижского гетто» я стал... е­вреем года. Когда мне позвонили из Федерации еврейских общин России и сказали: «Мы вас хотим сделать человеком года», я спросил: «А что, своих разве не хватает?» - «Мы вас тоже очень уважаем, вы такое кино сделали». В итоге я вышел, как обычно, на сцену получать приз, а жена сидела в зале, хотя она... весь фильм смонтировала.

Интересные факты

Владимир Молчанов родился в 1950 г. в Москве. Отец - композитор Кирилл Молчанов, мать - актриса Марина Пастухова-Дмитриева, крёстная - Ольга Книппер-Чехова. Вёл телепрограммы «До и после», «90 минут», «120 минут», «До и после полуночи», «Время» и др. Победитель конкурса «ТЭФИ-1998» за «Записки из Мёртвого дома» (автор сценария, совмест­но с С. Урсуляком) в номинации «Телевизионный документальный фильм или сериал». Победитель конкурса «ТЭФИ-2001» в номинации «Интервьюер» с программой «И дольше века...». Руководитель Мастерской факультета журналистики в Институте телевидения и радиовещания «Останкино».