«Граница моей страны проходит сквозь сердце»

Фото: timeout.ru
«Ибрус» - двуязычный театр, играющий спектакли в Москве

Рустам Ибрагимбеков - один из авторов сценария к таким хитам всех времён и народов, как «Белое солнце пустыни», «Урга», «Утомлённые солнцем», «Сибирский цирюльник». Он давно переехал из Баку в Москву, но постоянно бывает на родине, поскольку занимает несколько высоких должностей: является главой Союза кинематографистов Азербайджана и Бакинской киношколы, председателем Конфедерации Союзов кинематографистов стран СНГ и Балтии, основателем и худруком бакинского театра «Ибрус», отмечающего своё 10-летие.

СтоЛИЧНОСТЬ: - Рустам, вы год назад открыли и в Москве сцену своего «Ибруса» - такой «островок Азербайджана». И это притом что сейчас не самые лучшие времена и межнациональные проблемы очень остры. Это что, идеализм, ностальгия по советской дружбе народов?

Р.И.: - Это произошло у меня скорее на уровне рефлексов: видимо, во мне сильны остатки имперского мышления. Я воспринимал СССР и воспринимаю Россию до сих пор как огромную культурную империю, которая существовала и существует независимо от государственного устройства - и в царские времена, и при советской власти. Потому что всегда найдутся люди, для которых ценности культуры выше, чем идеология, политика, чем их собственные должностные обязанности. Люди, брезгливо относящиеся к тем, кто чрезмерно старается обслуживать власть. «Ибрус» - моя личная инициатива: двуязычный театр, играющий сейчас спектакли в Баку и Москве. Я сам двуязычный человек. А вот дети мои азербайджанский знают плохо, хотя дочь выросла в Баку, сын в Москве, но знание языка у обоих только на бытовом уровне.

СтоЛИЧНОСТЬ: - А живут они сейчас где?

Р.И.: - В Москве, и сын, он женат на азербайджанке, и дочь, замужем за русским. Они успешно адаптировались в Москве.

СтоЛИЧНОСТЬ: - И ни вам, ни им не приходилось хоть раз слышать: «Понаехали тут»?

Р.И.: - Сам я отношусь к категории счастливцев, которых межнациональные проблемы не коснулись. У сына, бывает, спрашивают документы на улице. А меня, видимо, принимают за еврея, а времена такие настали, что быть евреем безопаснее, чем азербайджанцем. Фамилия моя не мешала мне ни в советские времена, ни сейчас, ни в дружеских, ни в деловых отношениях. И это я объясняю потрясающей толерантностью России, что бы ни говорили об обострении национальных проблем. Неслучайно же люди отовсюду едут в Москву!

СтоЛИЧНОСТЬ: - И вы когда-то приехали, оставив аспирантуру Института кибернетики, науку, и закончили двое курсов - Высшие режиссёрские и Высшие сценарные. Стали заслуженным деятелем искусств России и Азербайджана.

Р.И.: - Граница между Россией и Азербайджаном проходит через моё сердце. Лишь однажды оно заболело - когда в 1990-м в Баку ввели войска и наши отношения резко ухудшились. Но моя собственная жизнь - одно, а творчество - другое. Я полгода назад написал сценарий о Сумгаите - это история любви армянки и азербайджанца. А в 1998 г. сделал фильм о бакинских погромах, организованных спецслужбами СССР. Кино объехало 20 фестивалей, имеет Гран-при, но не показано ни в Москве, ни в Баку, хотя есть и телевариант. То есть получается, что мы всё время говорим об этих проблемах, призываем их обсуждать и решать, но… стараемся их не трогать.

Что касается сегодняшнего азербайджанского кино, то по сравнению с Россией денег на него даётся гораздо меньше, но в сравнении с другими бывшими республиками дела обстоят неплохо: 5-6 фильмов в год финансируются государством. А самая большая проблема в том, что у азербайджанских фильмов нет вообще никакого проката. Ни дома, ни в России. Надеемся только на показы на международных фестивалях. Но, между прочим, это и единственное преимущество нынешней самостоятельности людей искусства в бывших республиках - каждый художник имеет возможность прямого выхода в мир, на международные конкурсы, фестивали. Я помню одного замечательного азербайджанского спортсмена-борца Мухтара Дадашева. Он много лет занимал на чемпионатах СССР 2-е место. А 1-е - грузин Вахтанг Балавадзе. И вот он-то и ездил всегда на чемпионаты мира. Это издержки жизни в большой стране. Мы были слишком централизованы. И, может быть, если бы республикам в своё время было дано больше возможностей выходов в мир напрямую, многих разрушительных событий не произошло бы. Республики, кроме Прибалтики, не хотели развала Союза. Но собралась тогда в Беловежской Пуще эта троица…

Кстати, в Москве нет ни специализированного зала, не говоря уже о кинотеатре, ни регулярных, постоянных показов фильмов национальных кинематографий. Вот Конфедерация союзов кинематографистов провела зимой новый фестиваль «Кино друзей». Он прошёл с успехом и будет теперь проводиться ежегодно. Также ежегодно устраиваем в Москве Форум национальных кинематографий, где показываем фильмы, снятые в бывших республиках. Организуем международную киношколу, на которую съезжаются молодые «киношники», и за десять дней активного общения они сближаются так, что, расставаясь, плачут, как пионеры в «Артеке».

Я уверен, судя по этому нашему опыту, что национальное кино нашло бы в Москве своего зрителя, имело бы даже постоянную аудиторию. Есть диаспоры, есть киноманы, студенты ВГИКа, киноведы. Короче говоря, в многомиллионном городе нашлись бы люди, которым интересно национальное кино. Между прочим, высшее кинообразование люди из бывших республик стараются получить в Москве - во ВГИКе, на Высших курсах сценаристов и режиссёров. И это тоже потенциальная аудитория.

СтоЛИЧНОСТЬ: - Вы думаете, что в Москве найдутся интересующиеся национальным кино?

Р.И.: - В Москве живут несколько сотен тысяч азербайджанцев, есть землячество, где я - один из вице-президентов. И конечно, было бы важно для пустивших здесь корни моих земляков иметь возможность смотреть своё кино.

После развала СССР кинематографы в республиках оказались в одинаково трудном положении. Как, впрочем, и представители других видов творчества. Лет десять Россия вообще мало уделяла внимания бывшим республикам, уйдя с головой в «большую» внешнюю политику. И только последние лет пять-шесть ситуация меняется. Всем стало ясно, как необыкновенно важны наши отношения.