Сердце Флории

«Много лет назад я понял важную вещь: все мы делимся не на евреев, русских, нем­цев, а на людей и нелюдей, - уверен Роман Левин. - Мы встретили войну в 4 часа утра в Бресте, потом целый год работали на хуторе, надеясь, что удастся избежать гибели. Но в октябре ­42-го года ночью нем­цы ворвались в барак, где мы спали, и скомандовали: выходите. И ­люди покорно пошли на смерть. А меня будто ударило: прячься! Я до сих пор не знаю, что за голос прозвучал в моей голове, но только я спрятался под нары, полицейский дважды светил фонариком - и не обнаружил меня. Потом я выскочил в окно и пять суток босиком (в конце октября!) пробирался через леса и болота куда глаза глядят.

В одной деревне меня хотела приютить незнакомая белорусская баба Таня, но староста позвонил в полицию - и меня отвели в райцентр Жабинка. Тамошний начальник жандармерии равнодушно задал мне пару вопросов и сказал: «Расстрелять».

А за дверью стояла женщина и слышала, как меня, мальчишку, отправляли на расстрел. Она была хозяйкой в доме, где квартировали два немецких офицера, и в неё был влюблён начальник жандармерии. Женщина пользовалась этим и спасала всех, кого могла, - не будучи ни партизанкой, ни подпольщицей, а просто верующей католичкой с великим милосердием в сердце. Флория Будишевская - вот как звали её, мою вторую маму.

...Меня вывели из комнаты, и она стала просить начальника: «Не убивай, отдай мне этого мальчика!» И уговорила. А начальник смеялся, говорил, что она пользуется его любовью к ней, и всё напевал ей песенку: «У вас доброе сердце, мадам». Вот это верно - сердце у Флории было доброе.

У неё был сын Мариан, мой ровесник, и Флория, рискуя жизнью своей и сына, в доме, где квартировали офицеры, прятала меня и свою подругу Соню. Ей удалось спасти семьи военнослужащих - Калининых, Чуфариных. Эта удивительная женщина вела просто детективную игру!

Она отвела меня в костёл, научила молитвам, подарила медальон, который всегда со мной. А через два года на Флорию, за которой пристально следили жандармы, донесли. Уже подходил к Жабинке фронт, но она не успела спастись: за три дня до освобождения она была арестована, затравлена собаками и расстреляна. Моя мама Флория.

А я забрал с собой её сына - тихого спокойного Мариана, - и мы пошли навстречу фронту. Мы вышли к своим, а позднее я нашёл своего отца, который воевал с первого дня войны. Это длинная история, и у меня есть книга о том, как пробирался по фронтовым дорогам. А про маму Флорию я написал книгу «У вас доброе сердце, мадам...».

Читайте также: Не предавшие правды