У нас мигрантоизбыточность?

Фото: Алексей Витвицкий
К чему стремиться молодёжи? К зарплате в 20 тысяч рублей?

Как перестать воевать у себя дома

Евгений Чернецов, философ, вице-президент Национального института миграции

Мы давно толчём воду в ступе, повторяя, что мигранты нам нужны для развития нашей экономики и для решения демографической проблемы. И всё время повторяем, что они готовы горбатиться там, где не хотят наши российские труженики, и рожать, когда отказываются наши женщины. В своё время я, работая в московском правительстве, предложил резко поменять политику привлечения мигрантов на политику ограничения их въезда. И это не привело к обрушению столичной экономики. И хотя далеко не все предложения были приняты, федеральное правительство признало мигрантоизбыточность определённых регионов страны, был усилен медицин­ский контроль прибывающих на работу и совсем недавно оптимизировано использование их труда в частном секторе введением свободно продаваемых патентов (по сути временных разрешений) на трудовую деятельность.

Поэтому возьму на себя в очередной раз смелость сказать, что проблемы, связанные с мигрантами, - лишь отражение общих экономических, демографических и социальных проблем нашего общества. И пока мы не обратим внимание на внутренние проблемы рынка труда - диспропорции развития регионов, низкое качество обучения трудовых ресурсов, несоответствие зарплат квалификации работника и тому подобное, - нам трудно понять, к чему, собственно, мы хотим адаптировать мигрантов. К коррупции? К рабству? К бесправию? К теневой экономике?

Что заставляет человека приобрести ту или иную профессию или профессиональные навыки, умения, новые знания? Только деньги!
Задумайтесь каждый о себе - за какую добавку к зарплате вы готовы за полгода выучить как родной иностранный язык? А затем заплатить ещё и за сертификат, подтверждающий эти знания. Достойная зарплата позволяет человеку интересно жить, полноценно отдыхать, улучшать жилищные условия, заводить детей, давать им качественное образование, заботиться о престарелых родителях.

Теперь попробуйте обозначить: зарплаты представителей каких профессий отвечают этим потребностям? Инженера? Квалифицированного рабочего? Строителя? Водителя? К чему стремиться молодому поколению? К зарплате в 20 тыс. руб., которой еле-еле хватает на проезд, мобильник, оплату Интернета, еду и одежду? На эти деньги лишний билет в кино не купишь, не говоря уже о жилье и детях. А тем не менее это уровень зарплаты в столице, с которого начинают вновь принятые на работу. И далеко не у всех есть шанс подняться до 40-50 тыс. руб. Пройдут десятилетия. А ведь в то же самое время надо и дом, и дерево, и сына… Реально?

О каких мигрантах мы говорим? Это в своём большинстве мужчины в возрасте от 20 до 30 лет, приехавшие в нашу страну на заработки и не питающие особых иллюзий относительно здешнего гостеприимства и возможностей укорениться - цены на жильё и общая стоимость жизни к этому пока не располагают. Возникшее ещё в 90-х гг. и до сих пор бытующее представление о том, что эти молодые мужчины в большинст­ве своём не имеют ни общего образования, ни специального, уже лет пять не соответствует действительности. На самом же деле среди тех, кто ранним утром в оранжевых спецовках приводит в порядок мусорные баки в наших дворах, убирает снег или не вылезает из-за баранки мебельного фургона, нередко встречаются дипломированные инженеры, врачи, архитекторы. Но, однако, в нашем отечестве их дипломы мало чем помогли. Зато помогло знание русского языка.

А каковы перспективы у нашей молодёжи? Они что, в значительно более выгодном положении, чем приехавшие к нам трудовые мигранты? Это может показаться парадоксальным, но следует признать, что ничуть не в лучшем.

Уровень и качество жизни большинства семей оставляют детям, подрастающим в них, не так много возможностей для получения качественного образования и, следовательно, дальнейшего карьерного роста. А с русским языком у европейских соседей ни на стройку, ни водителем мебельного фургона не устроишься.

Зато они живут в одном из крупнейших мегаполисов мира со всеми его соблазнами. Москва - яркий пример, не более того. То, о чём дальше пойдёт речь, применимо к любому населённому пункту. И тому есть не менее яркие подтверждения в современной действительности: события в Кондопоге, посёлке Хотьково Московской области и т. п.

Наша страна вышла на первое место в мире по динамике либерализации миграционного законодательства и не собирается сходить с пьедестала. Хорошо ли это? В начале 90-х нас убеждали, что при некоторых издержках, в общем и целом, это замечательно: при демографическом спаде, начавшемся ещё в 70-х, миграция позволяет пополнять население. При этом умалчивали тот факт, что одновременно происходит и этническое замещение коренного населения. «Улучшение» демо­графии демонстрируется тем печальным фактом, что матери большинства новорождённых, оставляемых в домах малютки столицы, - женщины, приехавшие на заработки, забеременевшие от работодателей, зачастую тоже не граждан России.

Неразрывно с демографией связывают и адаптацию мигрантов. В Европе на протяжении десятилетий активно обсуждалась теория «плавильного котла наций». В наши дни уже на уровне правительств ведущих европейских держав и даже в самой Америке - стране, сформированной мигрантами, - признано, что на практике эта теория не работает. Мигранты привозят с собой не только рабочую квалификацию,  но и привычный образ жизни, веру, политические предпочтения, что в свою очередь обостряет противоречия в принимающем обществе.

В качестве панацеи от этой напасти многие политики, учёные и деятели культуры предлагают пропаганду терпимого отношения членов общества к особенностям иного, не свойст­венного членам данного общества поведения и в целом иного образа жизни. Вот так, например, формулирует эту проблему Людмила Улицкая: «...Если мы не научимся пониманию того, что люди могут по-другому выглядеть и есть другую еду, по-другому устраивать свои семьи и реагировать на множество бытовых вещей, мы всё время будем находиться в состоянии самой ужасной войны, которая может быть, - войны у себя дома». Но пока не заметно, чтобы эти призывы существенно по­влияли на реальные события. Почему?

Термин «толерантность» - медицинский, но давно употребляемый в социологии, педагогической и социальной психологии, означает в широком смысле способность нечто перетерпеть. Проще говоря, если нарывает пальчик (панариций), можно налить тёплую воду в кружку, добавить чайную ложку питьевой соды, размешать и больной пальчик опустить в этот тёплый раствор. Будет больно, а если подлить из чайника воды погорячее (что желательно) - почти нестерпимо. Вот это и есть толерантность. Однако человек очень терпеливый может довести дело до того, что палец просто сварится. И это уже не толерантность. Потому что в своей «родной» области - медицине -  «толерантность» понятие парное, как, например, «плюс» и «минус» в физике. Понятие «толерантность» в медицине дополняет понятие «порог резистентности». Пока терпимо - это толерантность. А вот когда пальцы в бульон превращаются, значит, что перейдён порог резистентности, то есть сопротивление дальше невозможно.

Вот так связаны между собой миграционные процессы, ксенофобия и социальная напряжённость.

«Есть закон: если численность этнической группы даже чуть превышает 10%-ный порог, то у коренного населения скачком растёт мигрантофобия», - предупредила ещё лет 10 назад Людмила Арутюнян, завкафедрой социологии Ереванского государственного университета на конференции «Миграция в Армении». Получается, что порог резистентности - это та граница, за которой толерантность превращается в ксенофобию. В Москве такой порог давно перейдён.

Почему раздражение москвичей вызывают не только иност­ранные мигранты, но и наши соотечественники, приехавшие из других областей и республик России? Читайте в следующем номере «СтоЛИЧНОСТИ».

Интересные факты:

Евгений Васильевич Чернецов родился в 1949 г. 
В 1979 г. закончил МГУ им. М. В. Ломоносова, философский факультет. 
В 1992-1997 гг. - начальник управления ФМС РФ по связям с неправительст­венными организациями и СМИ. 
В 1997-2003 гг. - глава Представительства ФМС РФ в Республике Армения. 
В 2005-2010 гг. - зам­председателя Комитета межрегиональных связей и национальной политики Москвы.
В настоящее время - член научно-экспертного совета Общественно-консультативного совета УФМС по Москве.