Когда атеизм «убивает»

Ректор православного университета - о современном образовании

Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет - старейший православный вуз. Он подготовил 7500 выпускников, которые с успехом трудятся по самым разным специальностям. О том, как изменились студенты и преподаватели, а также сама образовательная система, рассуждает ректор протоиерей Владимир Воробьёв.

- Отец Владимир, в этом году университету исполняется 25 лет. Вы стояли у истоков. А насколько был необходим такой вариант высшего образования? Чем отличается ваш университет, с одной стороны, от светских вузов, а с другой стороны - от духовной семинарии?

- Наш университет является светским православным вузом. Именно светским. И это было с самого начала так задумано. Семинарии до перестроечных времён жили в условиях гетто. Даже такие учреждения, как Московская или Петербургская духовные академии, которые были до революции 1917 года знамениты своими профессорами, учёными с мировыми именами, в Советском Союзе не были даже зарегистрированы как юридические лица. Вы знаете судьбу храмов, монастырей, священнослужителей в течение 70 лет гонений, и, конечно, такой же была судьба преподавателей духовных школ: очень многие были сосланы, расстреляны, погибли в лагерях. В области образования тогда были уничтожены выдающие­ся кадры. До революции русская богословская школа была одной из сильнейших в мире, она дала множество учёных, людей высочайшей культуры. Их трудами, трудами Церкви были накоплены огромные культурные сокровища. И всё это было уничтожено. К 30-м годам в стране не было ни одной семинарии.

Церковь и тогда, конечно, жила благодатной жизнью, но эта жизнь, отделённая от большей части народа, была полуподпольной. Для всего народа и общества гонение на веру тоже не прошло без последствий: атеистическое общество оказалось неспособным воспитывать детей в нравственных нормах. Оглядываясь, мы теперь видим результаты государственного, тотального атеизма. Поразительно, как забвение о Боге сразу исказило нравственность и даже такой основной инстинкт, как материнство. Та же современная коррупция - результат воспитания людей в атеизме. Безусловно, нечестные люди имелись и до революции, но такого масштаба корыстолюбие, воровство, мздоимство и продажность достигли, когда люди забыли о том, что такое грех, и о наказании Божием за него.  

- С чего начинался ваш вуз? 

- Первыми к нам пришли учиться взрослые, пожелавшие получить второе православное образование. Эти вечерники были замечательными людьми, очень серьёзными, имеющими уже жизненный опыт, свои профессии. Пришли, когда поняли, что хотят узнать основы веры, чтобы стать полноценными христианами. Преподавать им было очень радост­но. Из них вышло очень много замечательных священников, не меньше - отличных учителей. Сейчас у нас тоже есть вечернее и заочное образование, но основным является дневное отделение, куда поступают в основном вчерашние школьники. 

- Нынешние абитуриенты от тех, первых, отличаются?

- Выпускников с ЕГЭ мы, как и все государственные вузы, вынуждены принимать. Наш опыт показывает: уровень знаний у них намного ниже, чем уровень выпускников «доперестроечного» времени.  

- Большой отсев после первого курса?

- Увы, большой.

- И во всех остальных вузах такая же ситуация?

- Думаю, что да. Мне приходилось слышать подобные жалобы от многих ректоров.

- И что ваш университет с этим низким знанием делает? Доучиваете?

- Приходится. Сейчас, ориентируясь исключительно на результаты ЕГЭ, мы фактически получаем кота в мешке. Раньше на вступительных экзаменах можно было хотя бы в первом приближении отсеять людей неподходящих, неготовых, причём не только с точки зрения знаний, но и мировоззрения. Получалось заниматься с уже отобранными людьми, давать им углублённые знания. 

А теперь приходится принимать всех подряд, а отбирать подходящих на первом курсе, параллельно пытаться детей доучивать. 

И главное, чему приходится первокурсников учить, - работать, серьёзно относиться к делу. Современным детям проще погуглить ответ на вопрос, чем заняться серьёзным изучением предмета. Дети сегодня чрезвычайно зависимы от всех современных технологий. Интернет, телефоны приводят к тому, что дети вроде бы вырастают, а привычку и любовь к играм никак не могут перерасти, так и сидят с гаджетами, как с игрушками. 

- Иными словами, вы не сторонник гаджетов в образовании и воспитании подрастающего поколения?

- Я специально интересовался, какие порядки на этот счёт в европейских странах, в Америке. В Англии, например, в знаменитых колледжах, имеющих многовековую историю, учащиеся вообще не имеют права иметь при себе телефоны. За компьютерами они работают в большом зале, где постоянно присутствует инспектор: он на экране видит, кто чем занимается. Никаких игр, никаких социальных сетей.

- Сейчас многие представители высшего образования сетуют: образование дали, а трудоустроиться выпускник не может. А у вас как с этим вопросом? Куда трудоустраиваются ученики?

- У нас такой проблемы нет. Некоторые становятся священниками. А вообще они идут в самые разные места. Мы готовим педагогов, искусствоведов, историков, филологов. Очень многие наши выпускники работают в церковных структурах. У факультета церковного пения, например, 100% выпускников трудоустраиваются по специальности. 

Такая же ситуация с иконописным факультетом. Довольно часто мы узнаём, что наши выпускники востребованы в СМИ, а также в административных структурах. Приятно приносить пользу стране, воспитывая достойных граждан.