Без Православия нет русских

Что в российской действительности может изменить упоминание роли Православия в Конституции? Ожидаемый результат — реформа юридической системы или общественного сознания? Об этом и многом другом «СтоЛИЧНОСТИ» рассказал Леонид Решетников, директор Российского института стратегических исследований (РИСИ), кандидат исторических наук, генерал-лейтенант.

Леонид Решетников: — Упоминание роли Православия в Конституции будет способствовать сплочению нашего народа в восстановлении исторической памяти, понимании того, что духовные и морально-нравственные ценности составляют основу человеческого бытия, нации, государства.

Наша инициатива была направлена на то, чтобы оживить в российском обществе дискуссию именно по этим вопросам. Россия не может развиваться без стержневой идеи и русский человек всегда, во все времена совершал подвиги, преодолевал немыслимые трудности, неся в себе Сверхидею и Сверхзадачу.

В течение тысячи лет, вплоть до 1917-ого года такой идеей было служение Христу. С крестом, а не с мечом, за редким исключением, он покорял огромные пространства, из которых сложилась Великая страна!

Когда идея нашего служения Христу ослабевала — Русь, Россия проваливалась в кризис, смуту, но наш народ находил выход, из тяжелейшей ситуации вновь обращаясь к Христу. И так было всегда! Православие было стрежнем жизни Русского народа веками.

После 1917-ого года мы сломали этот стержень, попытались заменить его эрзац-идеей всеобщего человеческого счастья, но, как всякая подмена, она оказалась недолговечной, да еще принесла многочисленные страдания всем народам Советского Союза, и в первую очередь русскому...

Сейчас мы оказались без идеи, без руля и без ветрил.

У Достоевского в «Дневниках писателя» есть запись: «Русский не православный — дрянной человечишко». Наш великий писатель-пророк заметил это еще во второй половине XIX века.

Лишая русский народ его естественной миссии — служения Христу, мы лишаем его души и сердца.

Вы посмотрите, какой вой поднялся в связи с нашим очень простым предложением указать в преамбуле к Конституции на особую роль Православия в прошлом и будущем...

Против чего выступают наши оппоненты?! Ведь огромная роль православия в истории России неоспорима! А в будущем? Кто же кроме Русской Православной Церкви несет в народ идею служения Добру, Отечеству, ближним?! Кто может сделать это сейчас?! Поэтому наше предложение абсолютно оправдано и естественно, и не надо лепить сюда светский характер государства, заботу о равенстве конфессий. Оно никак не задевает светскость государства и равенство конфессий. Ведь речь идёт о равенстве в правах функционирования, а не равенстве авторитета, распространенности, исторической роли, даже количества.

В районах компактного проживания мусульман, такую же роль скрепы, духовного стержня должен играть ислам, где-то буддизм, иудаизм.

«СтоЛИЧНОСТЬ»: — Буквально сегодня стало известно, что один из депутатов «Единой России» предложил отменить запрет на государственную идеологию, который прописан в Конституции? Связано ли это как-то с подписанным Вами обращением?

Л.Р.: — После нашего обращения действительно много различных предложений и инициатив, возможно именно оно и побудило к такой активности. Не удивляюсь, что люди начали критиковать запрет на идеологию и чудовищный для России примат норм международного права над отечественными законами. Еще раз повторю, что у русского народа всегда была Сверхидея и только благодаря этому существовала и существует Россия.

«СтоЛИЧНОСТЬ»: — Православие — основа идентичности большинства россиян, в том числе и маловерующих и малоцерковных. Как Вы разграничивает понятия «идентичности», без которой нет будущего у любого государства, и «идеологии», с восстановление которой нас сейчас активно пугают ряд публицистов?

Л.Р.: — Без православия, вообще-то, нет русских, сейчас не так важно церковный человек или нецерковный, в данном случае важно, что православие для многих собственное Я, собственная идентификация. Мы за годы советской власти забыли, что Россия до революции была отдельной цивилизацией — православной цивилизацией, в которой свое определенное значимое место занимал и ислам. Мы были альтернативой англо-саксонской цивилизации. Мы несли в мир свое восприятие, мировоззрение, мироощущение. Мы как бы показывали странам другой цивилизации свое устроение, свое понимание жизни.

А сейчас что Россия предлагает миру? Там, в других странах, на нас еще надеются, прямо говоря, что мы — последняя надежда перед лицом беспощадного морально-нравственного кризиса, который охватил всю англо-саксонскую цивилизацию со всеми этими ювенальными юстициями, мягкими наркотиками, сексуальными меньшинствами, ставшими жесткими диктаторскими группировками почти во всех государствах Западной Европы.

Как же мы сейчас без идеи, идеологии, без Веры?! Мы не выдержим удара этой волны морально-нравственного распада, идущей на Россию с Запада...

Реакция на наше обращение — это, своего рода проверка, насколько мы способны противостоять этому удару, насколько многочисленны наши оппоненты, которые, прикрываясь фразами об угрозе сепаратизма, о равенстве и толерантности, на самом деле, вольно или невольно, мешают укрепить наши ряды в противостоянии с мировым злом, способствуют его проникновению в российское общество. Вот здесь-то и скрывается реальная угроза сепаратизма, и даже угроза распада России!

«СтоЛИЧНОСТЬ»: — Как Вы расцениваете реакцию властей Чечни на предложенную инициативу, которые, признавая историческое влияние Православия, считают важным также упомянуть значение ислама в Конституции? А как быть с другими религиями, которые мы считаем традиционными для России?

Л.Р.: — Значение ислама для отдельных районов России — велико, но в масштабах всей нашей огромной страны мы этого сказать не можем. Поэтому можно было бы особо отметить роль ислама в документах тех республик, где его заметное присутствие традиционно.