За нечаянно судят отчаянно?

За особые способности надо нести особую ответственность

Бить или убить?

Судебное расследование дела самбиста Расула Мирзаева, обвиняемого в убийстве 19-летнего москвича Ивана Агафонова, с самого начала вызвало сильный общественный резонанс. Поэтому неудивительно, что, когда суд решил 13 февраля выпустить спортсмена из СИЗ­О под залог в скромные 100 тыс. руб., москвичи возмутились. 18 февраля в столице состоялась акция «Мирзаев должен сидеть!». На неё пришло примерно 150 человек. Собравшие­ся говорили о недопустимости освобождения под залог убийцы и о том, что профессиональный боец не мог не осознавать, насколько опасен его удар.

По мнению участников акции, суд обязан учитывать отличную физическую подготовку подсудимого и его профессиональную деятельность (он чемпион мира по боевому самбо. - Ред.). Непонятно, что стало причиной отмены решения об освобождении Р. Мирзаева и того, что после возвращения дела в прокуратуру ему «утяжелили» статью (нанесение тяжких телесных повреждений, повлёкших смерть). Но боец останется за решёткой до 1 апреля.

«СтоЛИЧНОСТЬ» опросила экспертов из разных областей знаний, чтобы понять, надо ли оценивать действия всех, кто преступил закон, одинаково? Или каждый случай необходимо разбирать особо, обращая пристальное внимание на знания и профессиональные навыки нарушителя? Способен ли любой спортсмен-профессионал контролировать силу собственного удара? Может ли гонщик вне трассы ездить рискованно, вольно или невольно провоцируя дорожно-транспортные происшествия? И почему цена подписи архитектора на проекте - сотни жизней человек? Может быть, стоит прописать в Уголовном кодексе подобные профессио­нальные нюансы?

Пристальное внимание - каждому?

Александр Брод, директор Московского бюро по правам человека

Суд обязан принимать во внимание всё, причём я говорю не только о вынесении приговора, а обо всех предшествующих этому процедурах. Удар мастера спорта и простого человека - это две большие разницы. Физическую подготовку Расула Мирзаева следователи должны были учитывать и во время досудебного разбирательства, и при проведении экспертиз.

Как можно было дать добро на освобождение человека, обвиняемого, между прочим, не в магазинной краже, а в убийст­ве, под такой смешной залог, как 100 тыс. руб.? Неудивительно, что именно это и почти удавшаяся стороне защиты попытка смягчить статью и стали причиной недавней акции протеста. Дело не в национальности подсудимого (как бы некоторые правозащитные организации ни старались на этом сделать акцент).

Гражданство, вероисповедание, принадлежность к какой-либо нации вообще не должны приниматься в расчёт. Одни говорят: мол, опять убили русского парня, другие делают акцент на том, что у восточного человека обострённое чувство собственного достоин­ства и нетерпимое отношение к словесным оскорблениям. Так можно долго спорить, а на самом деле важным является лишь одно: прекрасное владение подсудимым боевыми искусствами.

Прописать такое особое отношение к профессиональным спортсменам в Уголовном и Административном кодексах невозможно. Ведь нельзя же в таких общих документах давать разъяснения по каждой профессии. И так понятно: мастер спорта должен соизмерять свою силу, а, например, врач, не оказавший первую помощь вытащенному на берег утопающему, не может не понимать, что его бездействие способно привести к смерти пострадавшего. Судьи обязаны быть беспристрастными профессионалами, принимать во внимание всё, что может повлиять на ход дела. Тогда общественность не будет сомневаться в справедливости приговора. А тут: то статью меняем на более «лёгкую», то выпускаем под смешной залог, то... передумали. Это и вызывает недоверие.

Промахнуться не может?

Сергей Ениколопов, руководитель отдела клинической психологии Научного центра психического здоровья

Спортсмены-профи относятся к группе риска, потому что далеко не все в процессе обучения и тренировок научились контролировать свои эмоции. Кстати, чем выше класс спортсмена, тем лучше он владеет собой (иначе он бы не стал чемпионом).

Непонятно, должен ли суд выяснять, насколько Расул Мирзаев отдаёт себе отчёт о силе собственного удара. В идеале надо снять весь эмоциональный накал, подоплёкой которого служит, возможно, и национальность подсудимого (если бы он был Иванов, вряд ли дело получило бы такую огласку), и беспристрастно разбираться в его вине. Но что ни в коем случае нельзя - так это забывать о том, что у такого профессионала, как он, большая часть ударов автоматизирована. Удары поставлены и отработаны. Бессмысленно спорить, мог бы он бить мягче. Это всё равно что просить опытного стрелка попасть в мишень чуть-чуть мимо яблочка, но он всё равно наверняка попадёт точно в середину!

В ответе не только за себя

Александр Шумский, руководитель Московского центра борьбы с пробками

Профессионал, вернее сказать, настоящий профессионал в обычной жизни применяет свои знания с большой осторожностью. Посмотрите на гонщиков: во время соревнований они дейст­вительно ездят очень рискованно, но ведь это происходит на специально огороженных трассах, где, кроме них, никого нет. И там риск - неотъемлемая составляющая успеха. Но когда чемпионы выезжают на МКАД, на столичные улицы - они выбирают крейсерскую скорость в 60 км/ч и вовсе не стремятся доказать окружающим, что являются самыми крутыми «летунами». Так же спокойно ведут себя водители общественного транспорта, дальнобойщики. А вот маршрутки то и дело попадают в ДТП. Знаете почему? Ими часто управляют люди, не думающие о безопасности других и имеющие в жизни, похоже, иные ценности.

«Мы все - жертвы обстоятельств»

Алексей Клименко, историк архитектуры

Судебное разбирательство в отношении Расула Мирзаева не просто громкое дело, которое привлекает пристальное внимание различных правозащитных организаций и простых москвичей. Оно и очень показательное, потому что однозначно говорить о виновности спортсмена ни в коем случае нельзя. Да, он чемпион, да он ударил - и человек погиб. Но надо учитывать все обстоятельства этой трагической истории.

Именно из мелочей, из второстепенных деталей и складывается правдивая картина. Помните ужасное обрушение аквапарка «Трансвааль» восемь лет назад? Тогда всех собак повесили на конструктора, настоящего профессионала своего дела. Комиссия, которая проводила расследование, совершенно не приняла во внимание тот факт, что архитектора не пускали на возводимый объект, не позволяя ему осуществлять авторский надзор, следить за тем, чтобы все работы производились в соответствии с его проектом. Сколько там было допущено искажений первоначального замысла и расчётов, теперь уже никто и не вспомнит. А виноватым назначили того, чья подпись стоит на бумаге.

Правда, бывает и так, что профессионалы подписывают документы и отдают распоряжения, прекрасно осознавая, что это может привести к трагическим последствиям. Вот на ул. Рождественке один из столичных банков строит себе новые корпуса, а расположенный рядом жилой дом (памятник архитектуры, имеющий охранную грамоту) покрылся сквозными трещинами. И несчастные жильцы не могут найти управу на строителей. Потому что у тех на руках вся разрешительная документация, включая заключение Мосгосэкспертизы. Эти бумаги подписывали конкретные люди с большими должностями и многолетним опытом. Но они не живут в доме, разрушающемся из-за стройплощадки по соседству.

Поэтому им и удалось на время «отключить» голос совести и профессиональные знания. Но что же будет, если так станут делать все и всегда?